— А что поделаешь? Надо находить, говорю, свою линию во всевозможных обстоятельствах.
Артем выплюнул косточки себе в ладонь и положил их кучкой на стол.
— Что-то не пойму я вас: начали с постановления Цека, а теперь вот хозяйством своим похваляетесь, — сказал он. — Я ведь вижу, неспроста с разговором пришли.
— То есть как неспроста? Именно по-простому с родней поговорить. Тем более, родня партийная.
— Угу. — Артем начал есть вишни по одной. — Ну, и дальше?
— А что же дальше? Неужели не понятно, что ваших семейных дел тоже разговор касается?
Артем быстро взглянул на отца и подмигнул ему, как бы говоря: «Понимаешь, куда гнет?» И Александр Николаевич подумал, что семейный скандал вот-вот разразится. Только бы Артем не взорвался.
— Ничего не понимаю, дорогой… — Артем помялся, словно не зная, как же ему назвать сейчас тестя. — Ничего не понимаю, дорогой тестюшка.
— Так ведь не чужие вы мне. Дочь моя родная за тобой. Артем, замужем. Должен я за нее заступиться? — Сергей Яковлевич искоса и снизу зло посмотрел на Артема и подвигал правым плечом.
— Ах, вот оно что! — притворно удивился Артем. — Ну, а при чем же тут постановление насчет культа личности?
— Может, оно так и есть, что в сельском хозяйстве были допущены ошибки. Я вот сколько ни гляжу на колхозы, все не так… И чего ты жену за собой тянешь?
— Понимаю. Удрали вы, Сергей Яковлевич, из деревни, от колхоза, приготовили дочери городскую жизнь, а она не ценит этого и того гляди опять насовсем в деревню за мужем уедет. — Артем улыбнулся несвойственной ему злобной улыбкой. — Так давайте говорить по-семейному и серьезно. Давайте! Черт возьми, давно пора. Прежде всего один вопрос. — Артем потемнел в лице. — Только отвечайте начистоту. Почему вы, Сергей Яковлевич, вламываетесь в грязных сапогах в нашу семью, в мою и Вики семью? Ломитесь, хотя знаете: нахулиганить вам не удастся.
— Уж и ломлюсь… — Сергей Яковлевич прикрыл зеленые глаза. — Ты, Артем, поуважительней бы. С тестем говоришь.
— Вот именно, что с тестем. Итак, вы не ответили на мой вопрос. Отвечу я сам. Да потому вы ломитесь к нам, что вы не родной, а чужой человек. В душе-то у вас заквасочка и в самом деле кулацкая.
— Это ты, зятек, на мои трудовые руки клевету возводишь. Ишь ты, в кулаки зачислил! Слово-то какое старое на свет вытащил. — Сергей Яковлевич метнул злобный взгляд на Александра Николаевича: «Связал меня черт с вами, с Поройковыми».
Александр Николаевич ответил свату вялой улыбкой и развел руками, что должно было означать: «Навязался на приятный разговор, сватушка, так уж говори». А Артем продолжал свою атаку:
— Слово действительно старое и неприятное, да ни к чему мне с вами деликатничать, когда вы хотите напакостить нам с Викой. Вы говорите, за народ радеете. Не с народом, а за спиной народа живете, и о личной наживе у вас главная забота. Не вы ли требовали от Вики, чтобы я вам фуражику подкинул при случае?
— Дело родственное.
Артем соскочил со стола и прошел взад и вперед по комнате, вся его сильная фигура была напряжена. Он остановился около тестя.
— И не то ли еще свербит у вас на душе, что сыны ваши гоже из повиновения вышли, рвутся из плена вашего хозяйства? Свербит у вас оттого, что сыны невесток-работниц в дом не ведут? Так, что ли? — Артем зло засмеялся. — Рухнет ведь ваше хозяйство.
Матерый и здоровенный мужик лишь подвигал правым плечом и сказал:
— Нет, Артемий Александрович. Дому и хозяйству моему, пока я жив, не рухнуть. И дочери моей в нем всегда место будет. Так пусть сейчас решается. А ты уж сам гляди, как тебе с женой держаться. Может, со старшего брата, Дмитрия, пример возьмешь? — Сергей Яковлевич злорадно сверкнул глазами, победно оглядывая Артема и Александра Николаевича. — Вот в чем смысл разговора моего. О дочери болею. На вас, Поройковых, нет у меня надежды. Верченые.
Артем легонько свистнул и сказал:
— Вот как! Отвечу лишь одно: этот разговор у нас последний. Убедитесь же, наконец, что все ваши усилия тщетны. Мы с Викой будем жить только так, как сами считаем правильным. — То, что Сергей Яковлевич напомнил про семейные дела Дмитрия и тем самым попытался бросить черную тень на Поройковых, не оскорбило Артема. Он смотрел на тестя с презрительной улыбкой. — Неужели не понимаете, что вы как баба-сплетница?
«А ведь верно! От добрых людей упреков не слышали. Демьянчиха только… да вот ты, сват, — подумал Александр Николаевич. — А молодец Артем! Глава семьи настоящий. Муж!»