На переднем сиденье сидел Леонид Петрович Бутурлин.
Анатолий уложил свой багаж в наполовину уже загруженный кузов и еле втиснулся туда сам.
— Тронулись! — Альфред Степанович посмотрел через плечо, плотно ли закрыты дверцы, и включил скорость.
Альфред Степанович вел машину со знанием дела: когда дорога была чистой, сборный автомобиль добросовестно поглощал асфальтированное пространство. Но город есть город. То впереди оказывался тягач с прицепом, то путь преграждали закрытые шлагбаумы железнодорожных переездов. Плетясь в хвосте грузовых машин, стоя у переезда, Альфред Степанович ругался, называя город застарело неудобным. А когда спустились по взвозу к водной станции «Торпедо», у которой стояла моторка учителя, он остановил машину у самых мостков на сыром песке и, достав пачку «Беломор-канала», закурил. Закурил и Бутурлин. Открыв дверцы, они молча выкурили по папиросе.
— Еще, может, по одной? — спросил Альфред Степанович.
— Пожалуй… — согласился Бутурлин.
И они снова закурили.
— Ну, теперь конец! — докурив, сказал Альфред Степанович и заглянул в пачку «Беломора». — Штук десять еще осталось. А-а, черт с ними, — он изорвал пачку вместе с папиросами.
— А у меня было точно рассчитано, — Бутурлин показал пустую коробку «Казбека».
— Только честно: в заначке ничего нет? — спросил Альфред Степанович. — Может, махорка?
— Ни синь пороха! Клянусь.
Альфред Степанович взял у Бутурлина коробку, сложил в нее свои порванные папиросы и швырнул в Волгу.
III
Моторки густо стояли на воде по обе стороны мостков, ведущих с берега на плавучую базу. Окрашенная в шаровой цвет лодка Альфреда Степановича втиснулась между светло-охряной моторочкой с лазурной надписью на борту «Креолка» и большущей белой посудиной с автомобильным мотором.
— Мотор мне ответственно перебрали. Вчера пробовал. Надежно! — сказал учитель хвастливо.
Бутурлин тонко усмехнулся.
— Вот увидите!.. Обрати внимание, Толя, остойчивость какая. — Альфред Степанович, раскинув руки, прошел по бортовому планширу своей «Лебедушки». Лодка накренилась самую малость. — Хоть в штормовой Каспий выходи!
Альфред Степанович достал из кармана связку ключей и отпер замок на крышке рундука, где был мотор. Осмотрев свечи, проверив подачу бензина, учитель обвил маховичок мотора ремнем.
— Ну-ка! — Натужась, он рванул ремень вверх. Мотор ехидно булькнул, словно давясь от смеха, а работать не стал. — А вчера как бешеный был… Вот халтурщики! Еще какие деньги взяли. — Учитель загремел в рундуке инструментами. — Разгружайте машину! Прямо в лодку все сносите.
— А может, обождать? — спросил инженер.
— Леонид Петро-о-ович! Когда мы с вами по какой-либо причине рыбалку откладывали? — Альфред Степанович стукнул разводным ключом по мотору.
Бутурлин кивнул Анатолию, чтобы тот шел за ним к машине. Из небольшой надстройки на плавучей платформе базы вышел старик-вахтер. Он прокричал похожим на пароходный гудок густым голосом:
— Леониду Петровичу! Степанычу! Почтение. — Вахтер подошел к «Лебедушке», поглядел, как Альфред Степанович копается в моторе, потом сошел в «Креолку». — Папиросочки не найдется ли?
— Вот голова дырявая. Забыл опять про тебя, Никитич. Только-только полпачки в Волгу выбросил.
— Снова на отпуск курить зареклись?
— Железную клятву дал. Насовсем. По гроб жизни чертова ладана в себя не брать.
— Ну, уж раз такое дело, — вахтер достал пачку «Севера» и перегнулся через борт «Креолки», всматриваясь в мотор «Лебедушки». — Ить надо же, — посочувствовал он учителю.
Тут Леонид Петрович поставил на мостки две связанные вместе «авоськи», набитые разными пакетами. В каждой сетке торчало по большому термосу: один пунцовый, другой голубой. Никитич с вожделением уставился на «авоськи». Альфред Степанович рванул ремень — мотор опять не пошел.
— Поллитровка — и, как часы, заработает, — сказал Никитич. — Есть у меня человек. Ма-а-астер.
Альфред Степанович призадумался, вытирая руки чистой тряпицей. Вдруг он, словно догадавшись о чем-то, принялся быстро собирать инструмент.