Но вот от корабля, почти не видимого за другими, стоявшими в парадном строю кораблями, донеслись раскаты «ура». Потом они послышались ближе и еще ближе, и на виду появился сторожевик под флагом командующего.
Начался морской парад.
Сторожевик прошел близко от крейсера. На крыле его мостика стоял адмирал. Дмитрий Александрович хорошо видел его лицо. «Как он постарел, — крича „ура“ вместе с экипажем на приветствие адмирала, подумал Дмитрий Александрович. — И как он долго служит на флоте. И видел гораздо больше, чем мы. Он в числе первых курсантов училища командного состава флота участвовал в обороне Петрограда. Ох, долгую вахту несет старик».
И вдруг командующий выкрикнул:
— Благодарю за стрельбы!
Восторг переполнил Дмитрия Александровича. Получить от боевого адмирала благодарность на параде!.. Сегодня же об этом весь флот говорить будет. Но и адмиралу, значит, было радостно узнать об успешных стрельбах крейсера, которые экипаж провел в море всего лишь позавчера, если он выносит благодарность на параде.
Обойдя строй кораблей, принимающий парад перешел на корабль, где держал свой флаг командир соединения. Оттуда он произнес речь. Когда в радиорепродукторах замолкли здравицы в честь советского народа, его Вооруженных Сил и Коммунистической партии, оркестры снова грянули Гимн, и на флагмане начали артиллерийский салют; звуки залпов глухо катились над водой, а стремительные клочки порохового дыма выстрелов таяли в сером небе.
И снова Дмитрию Александровичу вопомнилось далекое время, когда Советский флот ютился в восточном углу Финского залива, а этот вот видимый сейчас с крейсера берег, исконная земля славян, был под фашистским игом. И вот здесь звучит Гимн Родины. Сейчас и флоты братской Польши и Германской Демократической Республики празднуют Первомай, и дух дружбы воцаряется на Балтике. С визитами дружбы ходили наши корабли в Финляндию и Швецию. А вчера вернулся из Англии крейсер «Орджоникидзе» с правительственной делегацией на борту.
С последними звуками Гимна окончился и парад. Строй распустили, и заполнившаяся разминающимися после долгого стояния людьми палуба стала тесной. К Дмитрию Александровичу подошел его заместитель по политической части Селяничев.
— Так разрешите, товарищ капитан первого ранга, действовать по плану? — спросил он.
IX
В конце войны на одной из плавбаз соединения подводных лодок Балтфлота, на которую базировалась и лодка Дмитрия Александровича, появился пятнадцатилетний матрос-воспитанник. Он гордо носил на своей фланелевке орден Отечественной Войны и партизанскую медаль. Ему устраивали встречи с экипажами лодок, и он охотно рассказывал о своем подвиге.
Он был у партизан разведчиком и даже участвовал в боях, а вообще-то паренька в отряде берегли. Но вот летом 1944 года, находясь в засаде, он увидел направляющийся к месту расположения партизанского лагеря карательный отряд фашистов. Предупредить товарищей юный партизан уже не мог. Тогда он притворился спящим, и едва три гитлеровца поравнялись с ним, выдернул кольцо у гранаты и, поднявшись навстречу врагам, бросил гранату им под ноги. Предупрежденные взрывом партизаны обратили карателей в бегство. После боя мальчишку нашли тяжело раненным в грудь и переправили через линию фронта в Ленинград. Лечили его во флотском госпитале. Там же большой начальник вручил ему орден Отечественной Войны и партизанскую медаль. Начальник сказал, что воевать парнишке уже ни к чему и скорей всего его отправят в глубокий тыл, в детский дом, где ему самое место. Тогда паренек попросился у того начальника во флот в воспитанники.
После госпиталя его и направили к подводникам. Он считал, что ему страшно повезло: сбылась его мечта, он стал военным моряком.
Отца, матери и младших сестренок он лишился в начале войны, но благодаря отеческой заботе о сироте замполита базы юноша сумел подготовиться и поступить в военно-политическое училище. Теперь он дослужился до капитана третьего ранга и был заместителем командира крейсера по политической части.
— Неужели вы тот самый Аркаша-партизан? — спросил Дмитрий Александрович своего замполита Селяничева при первом знакомстве.
— Я самый. Видите, как вымахал, и все на государственных харчах, — ответил замполит и простодушно признался: — А я вас не помню. Да все же это очень хорошо, что вы мой командир.