«Но что же я такого сказал?.. Что я сейчас такого ему сказал? Откуда эта перемена?» — спрашивал себя Саша.
И не мог ответить себе. Перед ним было нечто большее, чем он мог понять.
— Стало быть, она замуж, так и не вышла? Так, так… — медленно проговорил Бабич, — А где ты, Саша, остановился? Или прямо ко мне?
— Вы неверно нас поняли, меня и маму: нам ничего не нужно от нас. Я остановился у одной женщины. И деньги у меня есть… И дом! У меня есть все… Мама хотела другого… И я… — я хотел… Конечно, все это очень смешно и глупо. Я скоро сам могу стать отцом… Но если я стану отцом… я для своих детей…
— Подожди, не спеши обидеть меня, дорогой. Мне тоже всегда был очень нужен сынок, — с непередаваемым выражением душевности сказал Бабич, — Но ведь мы не в сказке с тобой живем, мы на суровой, грубой земле… Приходится привыкать к тому, что не все ваши желания исполняются. Дай мне подумать, мальчик. Дай разобраться… И как же, по-видимому, была одинока мать! Я тронут, глубоко тронут, что она назвала меня. Я, поверишь ли, перевернут. Не знаю, право, чем заслужил такое ее доверие. Спасибо ей… Оставь-ка твой адрес, будь добр, я загляну к тебе нынче вечером или в крайнем случае завтра утром.
— Я не хочу… Я не оставлю адреса. («Что со мной? Я, кажется, сейчас разревусь… Клюнул на первое доброе слово! Не сметь! Не прощу себе! Перестану себя уважать!»)
— Адрес, — властно сказал Александр Александрович.
— Извините, но адреса я вам не дам.
— Прекрати! — грозно и коротко слазал Бабич — Человек… гм… человек, между прочны, может не знать, не догадываться, что у него есть сын… Такое… это тебе, между прочим, не приходило в голову?
— Нет, — ответил Саша растерянно.
Отец бросил быстрый, пронзительный взгляд в его сторону.
— И, может быть, я не так уж перед тобой виноват, как ты хочешь представить… Я обдумаю… Пиши-ка адрес. Только будь повнимательней, иначе мы потеряем друг друга, — строго и властно повторил Бабич.
Саша, сам не понимая, что делает, с усталой детской покорностью записал свой адрес на листке научной работы, которую ему протянул отец.
— Хорошо. А сейчас ты пойдешь домой. И ты будешь ждать меня. Ждать спокойно. Не волноваться. Ты будешь и верить и уважать. Идет?
Александр Александрович повернул ключ, открыл дверь и прошел в столовую. Саша встал и пошел за ним.
Однако не успел отец протянуть руку к замку, чтоб выпустить Сашу, как двери сами собой отворились. На пороге стояла женщина — маленькая, с молодым лицом и почти совершенно седыми, по-мальчишески коротко остриженными волосами. Глаза у нее были рыжие, расширенные, большие. Она сказала: «Здравствуй, папочка», бегло поцеловала Александра Александровича и тут же со странной чуткостью перевела глаза на стоявшего подле Сашу. Женщина поняла, вернее, почувствовала, что это не просто пациент. Она догадалась, что Александр Александрович очень сильно чей-то взволнован.
— Здравствуйте, колодой человек, — и лицо у нее от улыбки тотчас сделалось бесконечно женственный, подкупающим.
Энергичный шагом, положив на вешалку шляпу, прошла в столовую (шаг был тяжелый, ноги чуть велики, толстоваты в щиколотке). Из столовой она сказала:
— Чаю хочется так, что даже болит голова. Вы уже напились чаю?
— Никто без тебя не пил.
— Я принесла пломбир. Шоколадный.
— Будешь, может быть, Саша? — нелепо спросил отец, уже протянувший руку к замку.
— Что вы!.. Что вы!
Из глубины квартиры спокойным шагом вышла девушка в стеганой курточке, тряхнула челкой, оскалилась. Сверкнули ее неровные зубы. В глазах стояли слезы. Она сказали дрогнувшим голосом!
— Мама, это мой брат. Папа, прости меня, я заводила часы а столовой. Я… я невольно… Мама! Этот мальчик— он папин сын, и у него умерла мать.
— Неправа! Все это неправда, неправда!
Не помня себя, Саша раскрыл дверь и ринулся вниз по лестнице.
Саша лежал на тахте — той тахте, что «снимал» у Екатерины Федоровны. Он лежал, слегка поджав ноги, и притворялся, что читает. Расплывались строчки, он ничего не видел, не понимал. Саша зажмуривался, он заслонял рукой и книгой глаза.
Чувство вины перед Бабичем все росло. И тем тяжелее оно казалось, что Саша не в силах был в себе разобраться.
Я этого не хотел!.. Разве этого я хотел?..