Расслабившись от вина, Оксана спокойно уснула, свернувшись калачиком рядом с мужем. Проснувшись два часа спустя, долго не могла понять, что ее разбудило. Она лежала, глядя в потолок, прислушиваясь к мерному дыханию Олега. Ночную тишину нарушил посторонний всхрап, и Оксана, испуганно приподнявшись, щелкнула выключателем лампы в изголовье кровати.
Она чуть не вскрикнула, увидев зашевелившееся покрывало. Только разглядев узкую вытянутую морду и два внимательных умных глаза, сообразила, что это Цезарь прокрался в спальню, и вздохнула с облегчением. Пес пришел и улегся рядом с кроватью хозяина, стащив покрывало.
Оксана повернулась на бок, устроилась поудобнее. Олег, не просыпаясь, обнял ее и притянул ближе к себе. Она сладко зевнула и придвинулась к нему поплотнее. Она любила такие моменты, когда, прижавшись к крепкому телу мужа, чувствовала себя надежно защищенной. Как за Великой Китайской стеной.
Утром проснулась поздно, почти в десять. В доме стояла тишина, Олег уехал на работу, няня с детьми ушла на прогулку. Минимум час одиночества ей был гарантирован, и она решила еще понежиться в кровати. Она щелкнула пультом, и жидкокристаллический экран большого телевизора засветился. Шла новостная программа.
На севере столицы погибла женщина. Очевидцы рассказывают, что ее окружила толпа подростков, которые через несколько минут стремительно разбежались. «Они нанесли женщине несколько ножевых ранений и перерезали горло, — бесстрастно вещала с экрана бодрая девушка с погонами на плечах. — Наряд милиции, находившийся поблизости, задержал одного из преступников. На вопрос, почему они сделали это, подросток цинично ответил, что они хотели посмотреть на смерть вживую».
Оксана с раздражением выключила телевизор. Куда катимся? Никакое убийство нельзя оправдать, хотя попытаться понять можно. Ревность, месть, банальное сумасшествие — это хоть какие-то причины. Но чтобы просто посмотреть, как будет умирать человек? В мозгах не укладывается. Лучше б она сразу встала, с утра было такое радужное настроение!
Она решительно откинула одеяло, поднялась с кровати, взяла чистое белье и отправилась в душ. Потом сжевала на завтрак творожную массу с изюмом, запила все большой чашкой кофе, застелила постель. Она уже успела переодеться в домашние широкие брюки и легкую футболку с большим геометрическим рисунком, когда зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказала она в трубку, смотря в зеркало и поправляя завернувшийся воротник.
— Можно Богатыреву Оксану? — раздался в ответ смутно знакомый голос.
— Я слушаю, — повторила Оксана, откликаясь на старую фамилию и пытаясь вспомнить, кто из знакомых говорит с такой хрипотцой.
— Не узнала? — спросили на том конце провода.
— Нет, — с сожалением вздохнула Оксана.
— Наташа, лежала с тобой в одной палате в роддоме. Ты еще уговаривала меня не отдавать сына в дом ребенка. Вспомнила?
— Да. — Оксанин голос невольно изменился, приобретя официальный тон — спокойный и суховатый.
— Ты еще собиралась забрать его с собой. Тебе это удалось? — продолжал напоминать голос в трубке.
— Да, у меня получилось, — утвердительно ответила Оксана и тут же задала встречный вопрос: — А как ты меня нашла?
— Твоя мама дала новый телефон. Я целую неделю пыталась дозвониться, удалось только вчера. Оказывается, ты уже там не живешь, успела замуж выскочить. Молодец, подруга. Времени даром не теряешь. Как папик, мани водятся?
— Нам хватает, — холодно отбрила Оксана Наташу, в очередной раз поразившись ее бесцеремонности.
— Да ладно тебе, не злись. Лучше скажи, как мой ребенок, еще не надоел? — Наташа уловила неприязненные нотки в голосе Оксаны.
— Нет, — односложно ответила Оксана. Ей стало вдруг не по себе. «Наташка не случайно об этом заговорила, — подумала она. — Тут что-то не так». От нехорошего предчувствия неприятно заныло под ложечкой.
— Нам надо кое-что выяснить. Дело это деликатное. У меня кое-какие проблемы. Мой сын здоров? — упорно интересовалась Наташа.
— Здоров, — односложно ответила Оксана. Тревожное чувство не проходило.
— Придется тебе его вернуть.
Сердце Оксаны екнуло от внезапного страха.
— Ты шутишь? — спросила она. И услышала в ответ:
— И не думаю.
— Ты просишь меня сделать невозможное! — мрачно сказала Оксана.
— Ты не поняла, я не прошу, я требую, — поправила ее Наташа. — Верни ребенка, так будет проще, и прежде всего — тебе. У нас с ребенком эмоциональная связь, на генетическом уровне. Тебе этого не понять.
— Интересное кино, мне не понять! — возмутилась Оксана. — Я до сих пор не возьму в толк, как ты могла так спокойно бросить его и уйти, даже не поинтересовавшись его судьбой. Если б я тебе не запихнула клочок бумаги с номером своего телефона, где бы ты искала своего сына?