— Вы, должно быть, слышали, сяньшэн, что японские власти недовольны слишком широким размахом вашей деятельности?
— Вы угадали, господин Ван, но отменять митинг я не намерен.
— Как бы нам завтра не помешали. — Ван исподлобья поглядел на Суня.
— Не беспокойтесь, у меня есть договоренность с полицейским управлением.
— Скажите, сяньшэн, а господин Чжан Тай-янь одобряет вашу программу?
— Даже если и не одобряет, против не выступает.
Ван растерянно пожал плечами и направился к двери. «Приходил на разведку», — невесело подумал Сунь, глядя в спину Вану: тот удалялся мелкими бесшумными шажками, склонив голову к плечу. «Соглашатель, это сквозит во всей его фигуре. Соглашатели осложняют революционную борьбу, выходит, ее надо вести еще и внутри партии. Какая трата сил!»
Совсем недавно Сунь возлагал немалые надежды на Чжан Тай-яня, нынешнего редактора журнала «Народ». Это был отважный человек, открыто бросивший вызов цинам. Весь мир восхищало его поведение на суде, а ведь ему грозило четвертование «за злоумышление против императорской фамилии». Впервые в истории Поднебесной императорский двор судился со своим подданным! Конечно, процесс выиграли цины, но привести приговор в исполнение им не удалось. Из Шанхая дело перенесли в Пекин, и там Чжан Тай-яня приговорили к трем годам каторжных работ и вечному изгнанию. Но что с ним происходило теперь, Сунь не мог объяснить. На днях он наотрез отказался поместить в журнале острую и своевременную статью Ляо Чжун-кая из Гонконга.
Сунь улыбнулся, вспомнив, как подписывает Ляо свои статьи: «Туфу» («Смерть богачам») — сразу ясно, с кем имеешь дело. К тому же Чжан Тай-янь оказался политически наивным человеком: этот ярый пропагандист вовсе и не задумывался о том, что будет с Китаем после свержения цинов. А ведь за его спиной стоят крупные дельцы из восточной провинции Чжэцзян, которые мечтают уподобить Китай Соединенным Штатам… Сунь вспомнил свой первый приезд в Штаты, загородную свалку в Сан-Франциско… Нет, Китай не польстится на заокеанский образец!
Когда Сунь Ят-сен и Хуан Син вошли в огромный зал клуба, арендованного на один вечер Объединенным союзом, почти все места уже были заняты. Но за столом президиума сидел один только Чжан Тай-янь. Пробираясь к президиуму, Сунь заметил в толпе Миядзаки Торадзо и обрадованно помахал ему рукой. Они давно не виделись: Торадзо объезжал страны южных морей, а затем пролежал в постели — подхватил в поездке тропическую лихорадку.
— Посмотрите-ка, сяншэн, вон туда, — Хуан Син едва заметным кивком головы указал ему на тощего, как сельдь, китайца. Господин Лян Ци-чао, ближайший соратник великого реформатора Кан Ю-вэя! Лян стоял прислонившись к стволу пальмы, росшей прямо из пола. Интересно, что привело на митинг этого господина, порядком растерявшего свои реформаторские мечты. Нынче Лян Ци-чао — сторонник «просвещенного» абсолютизма: «Ах, республика, республика! Я больше люблю родину, свободу, чем тебя…»
— Сяньшэн, может быть…
— Нет, Хуан Син, пусть останется. Думаю, что мы дадим ему сегодня хороший урок.
Они заняли место в президиуме. Оторвав взгляд от зала, Сунь Ят-сен попытался сосредоточиться: сейчас Хуан Син объявит его выступление. Хуан Син поднялся. Зал зашумел, зашевелился, послышались восторженные крики: «Укрепим Объединенный союз!», «Все — на борьбу с династией варваров!» И вдруг все голоса перекрыл пронзительный фальцет: «Долой мятежника и смутьяна доктора Сунь Ят-сена!» И в ту же минуту Сунь увидел, как студенты волокут к выходу упирающегося Лян Ци-чао. Так вот зачем пожаловал сюда этот господин! Сунь подозвал к себе Ляо Чжун-кая: