— Устала, малышка?
Сяо Цзун качнула головой и улыбнулась. Но ввалившиеся глаза и покрасневшие веки выдавали усталость.
— Расскажите о моем муже, сяньшэн, — наверное, в сотый раз попросила Сяо.
— Ты уже все знаешь, Сяо Цзун. Я уверен, что он жив и здоров. Документы у него в порядке, я лично позаботился об этом. Скоро вы с ним встретитесь, — Сунь дотронулся до ее руки. Грустные глаза, светившие из-под островерхой вьетнамской шапочки, повеселели.
— А помните, сяньшэн, как однажды, когда я служила горничной в доме вашего брата господина Сунь А-мэя, вы мне заявили, что я еще слишком мала, чтобы взять в руки винтовку?
— Помню, Сяо Цзун, помню. Расскажи-ка мне лучше, как тебе удалось разыскать меня в Ханое.
— Не могу, сяньшэн, это чужая тайна. Правда, могу сказать, что это был счастливый случай. Но я страшно боялась, что вы меня забыли. — Они оба рассмеялись. Суня окликнул проводник. И когда вслед за проводником он вынырнул из полумрака на свет, то увидел, что они выехали на косогор крутого холма. Хуан Син соскочил с коня и с удовольствием разминал затекшие ноги. В сопровождении еще двух проводников подъехал лейтенант Клодель, командир французской передовой части. Французские дипломаты давно интересовались деятельностью Сунь Ят-сена, рассчитывая, что их заигрывание с китайскими революционерами сделает цинов уступчивее. Они даже командировали в Китай для оказания помощи революционерам небольшую группу офицеров. Офицер Клодель относился к Сунь Ят-сену с искренним восхищением: в глазах передовых французов Сунь был пропагандистом идей и принципов французской революции 1789 года.
— Лучшего места для бивака не найти, — произнес француз, обращаясь к Суню и почтительно поднося руку к полям своего пробкового шлема.
— Что ж, объявляйте привал, — согласился Сунь. — Двигаться дальше действительно не имеет смысла — жара становится слишком изнурительной…
Ночью Сунь долго не мог заснуть. Слушал посапыванье лежавшего рядом Хуан Сина, в дверной прорез палатки смотрел, как загораются и гаснут на черном южном небе, глубоком и бездонном, крупные звезды.
— Вы не спите, господин Сунь? — услышал он тихий голос Клоделя — он дежурил у костра. Сунь Ят-сен сдвинул на лоб москитную сетку и выбрался из палатки. В слабом свете едва курившегося костра он увидел рядом с лейтенантом фигуру в солдатской форме. Должно быть, это был чужак, — боевики Объединенного союза формы не имели. Тревожно сжалось сердце — а что, если, вопреки имевшимся сведениям, враг гораздо ближе, чем можно ожидать. Но француз пояснил:
— Солдат из крепости Чжэньнаньгуань. Перешел на нашу сторону. Говорит, что искал повстанцев и случайно натолкнулся на нас.
Кряжистый, низкорослый солдат впился взглядом в Суня.
— Ваше имя? Откуда родом? — спросил Сунь,
— Бинь Сюнь, из уезда Гуаньчжоу.
— Что привело вас к нам?
— Я за революцию!
— А как вы себе представляете революционную борьбу?
— Это что, допрос? — солдат нервно перебирал застежки своего форменного халата. — Могу и ответить: хочу громить цинов, убивать богачей, отбирать у них добро. Вчера я один вырезал целое помещичье гнездо. — Солдат гордо посмотрел на Суня. — Двух женщин и четверых детей. Добро припрятал в укромном месте.
Увидев, как на скулах допрашивающего его человека заходили желваки, солдат поспешно добавил:
— Я не все забрал, пусть и другим достанется. Никто из слушавших не проронил ни слова.
— Вот что, солдат, — наконец произнес Сунь, делая над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие. — Мы солдаты революции, а не мародеры и не убийцы. Мы не тронем тебя, но чтобы утром духа твоего здесь не было!
— Кого гоните?! — закричал вдруг солдат истерически. — Жалеете помещичьих выкормышей? Я к вам с открытой душой, а вы с французами снюхались! Хотите Китай подороже продать, вонючие черепахи! — вырывалось из его дико оскаленного рта.
— Стой, собака! — раздался сзади высокий женский голос. Сяо Цзун!
Сунь обернулся, но она, оттолкнув его, метнулась вперед, к солдату. Сунь не услышал выстрела, он только увидел, как Сяо рухнула на землю.
— Сяо Цзун, что с тобой?! — Сунь бросился к лежавшей без движения женщине.
— Она убита, сяньшэн, — произнес Хуан Син, тоже наклонившись к Сяо. Сунь Ят-сен отстранил его рукой, рванул на груди Сяо Цзун кофту. Старая, выношенная ткань легко поддалась.
— Факел! Зажгите факел!