— Вряд ли оно придется им по вкусу, — усмехнулся Тао Сань-го.
— Снимайте куртку и приступайте. Несколько часов молча, с каким-то яростным упоением работали они, пока руки их не налились чугунной тяжестью. С непривычки плечи и поясница Тао ныли, как у кули, таскавшего целый день мешки с углем.
— Скоро мы такой костер разложим, что цинам станет тошно, — произнес хозяин, отирая потный лоб рукавом и осторожно укладывая последнюю банку.
Тао с удовольствием посмотрел в угол комнаты, на аккуратно сложенную пирамиду, возвышавшуюся чуть ли не до потолка. Распрощавшись с хозяином, он вышел на улицу, с удовольствием вдыхая прохладный, казавшийся ему сейчас особенно свежим воздух. На востоке занималась заря, от ее света вода в Янцзы отливала перламутром. Тао прыгнул в лодку, оттолкнулся от берега, но не отплыл и десяти метров, как услышал за спиной оглушительный взрыв. Оглянувшись, он увидел зарево пожара, и тотчас забил пожарный колокол. Неужели?! Догадка опалила мозг, а перед глазами встала догорающая свеча на маленькой скамеечке в недавно оставленной им комнате. Боже, какая неосторожность! С трудом одолевая оцепенение, Тао налег на весла.
В казармы он вернулся почти вовремя. У западного края Змеиной горы его остановила охрана, но тотчас пропустила, опознав в нем одного из взводных командиров. От солдат охраны Тао узнал, что в казармах и учебных заведениях Учана начались беспорядки. Правительственные войска получили приказ блокировать город.
Хуан Син сидел, сложив на коленях руки, и исподлобья смотрел на эмиссара, прибывшего от Тао Сань-го из Учана. Эмиссар, худой человек, с обветренным лицом, в холщовых штанах и засаленной рубахе, бережно подбирал палочками последние крупинки риса в чашке — было видно, что он сильно голоден и стесняется этого.
Этот человек прибыл, чтобы сообщить Хуан Сину, что в Учане скоро начнется новое восстание. Нет, Хуан Син отказался от восстаний! После поражения в Гуанчжоу[18] он решил действовать самостоятельно: самому мстить за погибших товарищей! Он больше не верил в восстания. Он становился на путь террора. В Китае сотни, тысячи организаций, они имеют одну цель, но не имеют единого плана выступлений. Да разве возможно поднять всех одновременно? При такой пестроте организаций? Когда-то, еще в 1904 году, Хуан Син предложил план восстания, но полное отсутствие дисциплины в тайных обществах, да еще провокатор, которого обнаружили слишком поздно, не дали осуществиться этому плаву. И вот теперь хубэйские революционеры предлагают ему, в сущности, его же план действий.
Эмиссар опустил палочки в пиалу, вытер руки полотенцем. Выжидающе посмотрел на Хуан Сипа.
— Нет, — покачал головой Хуан Син, — не поеду… — Он вспомнил, как после поражения прятался в квартире участницы восстания Сюй у Больших южных ворот. Потом — платье таможенного чиновника, душный трюм парохода, морская качка… Гонконг… По ночам кошмары — упреки погибших товарищей… Семьдесят два человека, семьдесят два лучших боевика Объединенного союза сложили головы!
— Мы готовы к выступлению, господин Хуан. Вы не можете не ехать, вы один из лидеров Союза, вас ждут, — настойчиво повторил эмиссар.
— Хороню, я подумаю.
Эмиссар встал, поклонился и бесшумно вышел из комнаты.
Хуан Син долго сидел неподвижно. В комнате быстро сгущались сумерки, но оп не чувствовал времени. Затем медленно поднялся с циновки, потер ноющую раненую руку, зажег свечу и сел писать другу в Штаты. Он писал долго и не заметил, когда в дом вошла Сюй. Не желая мешать, она ласково наблюдала за ним. Но что-то в выражении его лица встревожило Сюй, и она подошла к нему, тихо встав за спиной.
«…Раньше мы концентрировали свое внимание на Гуандуне и Гуанси просто потому, что для нас нелегко было осуществить инфильтрацию в долину Янцзы. Кроме того, мы не были уверены, что армия будет на нашей стороне и что легко будет доставлять сюда оружие и патроны. Вот почему мы ранее не пытались начать революцию в долине Янцзы.
Теперь, когда мы имеем здесь реальные силы, мы можем использовать Учан как центр, а Хунань и Гуандун как тыл при одновременной поддержке Учана восстаниями в Нанкине, Аньхуе, Шэньси… и Сычуани. Таким образом, великое дело свержения маньчжурской монархии нетрудно совершить одним ударом. Мы должны использовать этот удобный случай, чтобы шагнуть вперед, ибо шансов на успех восстания здесь намного больше, чем в Гуандуне…
Мы должны сознавать и реально оценивать лишения товарищей, которые действуют во внутреннем районе Китая, и помочь им большой суммой денег, чтобы восстание не потерпело неудачи из-за недостатка денег. Я взываю к тебе всем моим сердцем сделать что-нибудь для этого.