Когда Саньго вернулся в казарму, там царила растерянность. Солдаты, забравшись на нары, угрюмо молчали, а посредине стоял Хромой Вепрь, один из взводных, прозванный так за хромую ногу и крутой нрав.
— Что притихли, заговорщики? Скоро вас хорошенько потрясут, а пока — сдать оружие!
На нарах никто не шевельнулся. Хромой Вепрь подошел к койке Сань-го и сунул руку под матрац. Там в старом ватном одеяле, скатанном в рулон, у него хранились два новеньких револьвера и жестянка с порохом.
— Не трогай! — Сань-го в секунду оказался возле взводного и схватил его за плечо. Хромой Вепрь вывернулся и размахнулся, но Сань-го отскочил. Взводный выхватил револьвер. Но на него надвигался Ляп. Это был всеобщий любимец.
— Душить нас пришел, цинский прихвостень? Ну, погоди, собака!
Хромой Вепрь на мгновение утратил дар речи. Неслыханная дерзость! Так они стояли друг перед другом, не решаясь сделать первого шага. Хромой Вепрь спустил курок, но, видно, рука его дрогнула — пуля досталась не Ляну, а стоявшему рядом молоденькому солдату. Серую его рубаху мгновенно окрасило багровое пятно. Коротким, страшным ударом Сань-го сбил Вепря с ног. Но сытным рисом был вскормлен этот цинский прихвостень. В ту же минуту он вскочил, сжимая пистолет. Выстрел! Осечка! Лян метнулся Вепрю в ноги. Солдаты скрутили офицера веревками для шитья туфель.
— Что за драка?! — услышали они голос заместителя командира батальона. Он вбежал, нелепо размахивая шашкой.
— Мы не преступники и не позволим себя обыскивать, — выступил вперед Сань-го.
— Довольно! Попили нашей крови, хватит!
— А ну, давайте-ка вашу шашку, командир!
— Бей цинов! — пронзительно выкрикнул высокий, ломкий голос. Он принадлежал Сгон Бин-куню, командиру резервного отряда.
— Солдаты, за мной! — скомандовал он, и все ринулись к выходу. Во дворе, в деревянных ящиках, лежали винтовки. Сань-го бросился к Сюну.
— А что будем делать дальше, ведь патронов к винтовкам у нас нет.
— Без паники, Сань-го. Идем брать арсенал.
Сюн Бин-кунь и Тао Сань-го бежали рядом, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие на скользком мокром грунте. На Чувантае, у арсенала, смутно угадывались сторожевые посты.
Завидев в бинокль бегущих солдат, дежурный начальник караула У Чжао-лин почуял неладное. Он поспешил вывести из-под навеса коня, которого держал под седлом чуть ли не круглые сутки. Второпях он долго не мог попасть ногой в стремя. Яростно чертыхаясь, он едва влез в седло.
Арсенал сопротивления не оказал: часовые выстрелили в воздух и распахнули ворота. Теперь Чувантай — в руках восставшего восьмого саперного батальона.
Солдаты бросились вооружаться. Всем казалось, что здесь, в Чувантае, где столько боеприпасов, можно держаться сколько угодно, победа почти одержана. Сюн Бин-кунь тоже думал, что самое трудное уже позади, а для того, чтобы власти успели перебросить свои войска из других провинций, потребуется немалое время. Ни у него, ни у Тао не было достаточного военного опыта, чтобы возглавить такую операцию. В сущности, все произошло стихийно, и они даже не знали, какими резервами располагают.
Пока Сюн размышлял, вставляя в винтовку новую обойму, к нему подвели человека в офицерской форме, это был начальник караула. За ним, немного поотстав, солдат держал повод лошади.
— Бежать хотел, — зло сказал часовой, — и ушел бы, не подверни ногу его коняга.
— Я и не думал бежать, — торопливо возразил офицер, — наоборот, я собирался встречать батальон.
Тао и Сюн переглянулись.
— Так вы сочувствуете повстанцам? Ах, вы член Союза? Это же замечательно! Скажите, а вы могли бы принять на себя командование революционными войсками?
По лицу офицера скользнула удивленная и растерянная улыбка.
— Или вы отказываетесь служить революции?
— Нет, нет, — поспешно сказал офицер, — но…
— Ну и прекрасно, — оборвал его Сань-го. — Идемте, я представлю вас батальону.
Так, волею случая У Чжао-лин превратился в командующего повстанческими войсками.
Прикинув ситуацию, новый командующий отдал приказ немедленно прервать телефонную связь Чувантая с городом и выстроить войска для смотра перед походом на штурм резиденции императорского наместника маньчжура Жуй Чэна.
Орудийные залпы разбудили наместника среди ночи. Нервно поигрывая тяжелыми кистями пояса от спального халата, стараясь сохранить перед слугами величие и спокойствие, Жуй Чэн медленно прошествовал в большой зал и приблизился к окну. По черному небу расползлось зарево пожара. Во дворе солдаты втаскивали на повозку пулемет, а к воротам волокли тяжелые ящики со снарядами. Мысль о том, что восстание, которого он так боялся, началось, обдала его жаром. Жуй Чэн бросился в спальню и, не дожидаясь слуг, стал судорожно одеваться, путаясь в платье.