— Ну, не можем же мы восстановить против себя всю имущую часть городского населения, дорогой господин Тао, — быстро ответил Хуан Син.
— Тогда необходимо срочно упорядочить нашу казну, вести строгий учет расходов. Надо быть слепым, чтобы не видеть, как за короткий срок в сфере финансов совершены все возможные беззакония. Имена виновных у меня здесь, — Сань-го указал на зеленую папку, — и я не успокоюсь, пока казнокрады не будут разжалованы и наказаны.
«Подобное рвение может стоить ему жизни, — подумал Хуан Син, — но это его дело».
— Ваша преданность, господин Тао Сань-го, нам хорошо известна, — произнес он вслух. — Мы все помним, что ваша жена погибла, заслонив грудью господина Сунь Ят-сена. Но…
— Должен вам заявить, — перебил его Тао Сань-го, — что наибольшие хищения совершаются под крышей законности. Известно ли вам, господа, что, например, от солевой пошлины в государственную казну поступает едва ли одна треть? Остальное разворовывается. Сяньшэн, вы не поверите, но в этом замешан сам министр финансов!
— Такое открытие делает вам честь, господин Тао, — сказал на это Хуан Син, — только боюсь, что ваше усердие пропадет даром. Позвольте доложить, сяньшэн, — час назад из Пекина получена телеграмма. Император Пу И наконец отрекся от престола. Монархии больше не существует! Императрица-регентша назначила президентом Юань Шикая.
— Что же вы до сих пор молчали! Что собирается предпринять Юань Ши-кай?
— Вы были слишком увлечены своим делом, сяньшэн. Юань Ши-кай, как и прежде, обещает объединить Китай на республиканских основах. Что вы на это скажете?
— Ну что ж… Если Юань выполнит все свои благие намерения, сложу президентские полномочия. Но когда же мне заявят об этом прямо?
— Точно еще не известно. — Хуан Син поморгал короткими ресницами. — У Юаня огромная армия, за его спиной иностранные державы. Они передают новому президенту все таможенные поступления, собираемые в подчиненных нам провинциях, они обещают Китаю огромные займы, разумеется, при условии объединения страны, управляемой единым правительством.
— Возможно, в этом и есть определенный здравый смысл, — раздумчиво произнес Сунь Ят-сен, — только не кажется ли вам, господин министр, несколько странным, что Юань получил мандат на пост президента от императрицы- регентши, а не от республики?
— Какая разница! Главное, что единство будет достигнуто.
Они теперь редко понимали друг друга — президент и его военный министр, гораздо реже, чем прежде, с оружием в руках на полях сражений. «Интересно, как поведет себя нанкинский парламент? — подумал Сунь Ят-сен. — Неужто нанкинцы не понимают, что передача всей власти Пекину означает победу помещиков и компрадоров? Ну, теперь дело сделано…»
Солнце в окне давно погасло, с Янцзы тянуло вечерней сыростью. Сунь щелкнул выключателем — света не было. Внесли зажженные свечи. По стенам метнулись тени.
— А день завтра будет непогожий, — произнес Сунь Ят-сен, подходя к окну и сдвигая створки.
Тайный агент Юань Ши-кая приехал в Нанкин и без труда разыскал дом главнокомандующего Южной армией господина Хуан Сина. Он решительно постучал в ворота и, отрекомендовавшись солдату-караульному «коммерсантом из Гуанчжоу», заявил: — Мне необходимо видеть главнокомандующего. Где его можно найти?
Солдат заколебался.
— Послушайте, господин Хуан Син вызвал меня срочной депешей. Речь идет о новых поставках оружия для Южной армии.
— В таком случае поторопитесь, господин коммерсант. В этот час главкома можно застать в доме госпожи Сюй. Я провожу вас.
Хуан Син «коммерсанта» принял, но сразу же ему заявил, что никого из Гуанчжоу в Нанкин не вызывал и хотел бы знать, ради чего…
— Погодите, господин главнокомандующий, вам не собираются навязывать партию проржавевших винтовок. Неужели не догадываетесь? Мы имеем к вам одно- единственное предложение.
— Кто это «мы»? — нетерпеливо перебил его Хуан Син.
— Хорошо. Я вижу, что лучше играть в открытую, — улыбнулся агент. — Я послан к вам генералом Юань Ши-каем. Генерал хотел бы видеть Хуан Сина, храбрейшего из республиканцев, у себя на службе. Я уполномочен сделать вам официальное предложение.
Хуан Син вспыхнул — вот уж этого он никак не ожидал! Его захлестнула ярость. Он медленно поднялся со стула и пошел к двери. Распахнул ее. Затем, словно передумав, плотно ее закрыл и тихо, отчеканивая каждое слово, произнес:
— Не откажите в любезности передать там, в Пекине, что любовь к родине, во имя которой Хуан Син согласился на объединение Севера и Юга под властью Юань Ши-кая, на самого генерала Юаня не распространяется. — У Хуана вдруг перехватило дыхание, ноги ослабли, он чуть не закричал от ужасной боли, прихлынувшей вдруг к вискам. Лицо агента дрогнуло, поплыло…