Миядзаки сидел в библиотеке Красного храма, величественно возвышающегося на холме Святости неподалеку от Токио. Циновки на узких окнах спущены, поверх них задернуты темные шторы. Бесшумно горят длинные курительные свечи, света они почти не дают, поэтому обычно зажигается большая электрическая лампа, которая свисает с потолка на длинном шнуре. Пахнет сандалом, мышами, пылью. Длинные свитки манускриптов, пожелтевших в глубине веков, лежат на полу и столах, аккуратно сложены в деревянные лакированные ящики с перламутровой инкрустацией. Тлен не коснулся лакированных склепов, но рисовая бумага, которой доверены сокровенные мысли японских самураев, не выдержала испытания временем, она трухлява, готова рассыпаться от прикосновения. Здесь черпают свое вдохновение японские политики. «Завоевание — благородная цель всякого японца, ибо только оно способно принести другим народам благо великой цивилизации», — читал Торадзо. Идея ясна, только как применить ее в современных условиях?
Рядом с Миядзаки, как обычно, сидят над книгами и другие члены «Черного дракона». Но ни в какие разговоры между собой они не вступают. Лишь раз в месяц на общих собраниях скрещиваются шпаги их красноречия…
К полудню, наглотавшись бумажной пыли, Миядзаки вышел на восточный дворик. Сел под голой яблоней на замшелую, разогретую солнцем скамью. Сон мгновенно сморил его. Ему приснилась весна на острове Кюсю, где прошло его детство. Мелкая, гладкая галька вдоль ручьев, цветущие вишни. Много вишни, словно пена морского прибоя…
Проснулся Миядзаки от тихого говора. Разговаривали рядом, в тонкостенной бамбуковой беседке. Миядзаки попытался вернуть утраченный сон, но знакомое имя, несколько раз упомянутое в разговоре, заставило его внимательно прислушаться. «В пекинском посольстве суматоха. На днях в Токио прибывает Накаяма. Юань Ши-кай требует, чтобы с ним расправились прямо на перроне».
Накаяма — это же Сунь Ят-сен! Суня убьют, едва он прибудет в Токио! Торадзо вскочил со скамьи. Осторожно ступая, чтобы под ногами не шелестели сухие листья и не скрипел гравий, вернулся в библиотеку, а к вечеру выехал в деревню, туда, где нашла временное пристанище чета китайских эмигрантов — бывший заместитель министра финансов нанкинского правительства Ляо Чжун-кай с женой Хэ Сян-нин.
Миядзаки прислонил свой велосипед к стене сарая, откуда доносилось недовольное хрюканье голодного поросенка, и, скинув у дверей туфли, переступил порог дома. В маленькой комнате с бумажной перегородкой было пусто. Он сел у окна и стал ждать. Начинало темнеть. Можно было зажечь огонь — на столике у левой стены, рядом с керосиновой лампой, лежали спички. Но Миядзаки остался сидеть в темноте, погрузившись в свои думы. Внезапно он почувствовал знакомое недомогание — у него начинался очередной приступ хронической лихорадки.
Когда наконец вернулись хозяева, Миядзаки, обессиленный приступом, лежал на циновке, натянув на себя весь скудный запас одеял, который ему удалось обнаружить в доме. Бросив взгляд на пожелтевшее лицо Миядзаки, Хэ Сян-нин отыскала в сумочке порошок хинина, приготовила горячий чай.
— Дорогой Торадзо, что вынудило вас приехать без предупреждения? Мы едва не заночевали в городе, — Ляо Чжун-кай присел рядом с Миядзаки.
— Обстоятельства необыкновенного характера заставили меня поторопиться. Скажите, господин Ляо, вам известен день и час прибытия в Токио доктора Сунь Ят-сена?
Супруги переглянулись.
— Он должен приехать послезавтра. Из Кобэ. Номер поезда еще неизвестен. А что случилось? — От волнения Хэ Сян-нин прижала руки к груди и замерла в тревожном ожидании, не сводя с Торадзо темных блестящих глаз.
— Насколько мне удалась узнать, китайское посольство в Токио готовит на Сунь Ят-сена покушение. Его хотят застрелить, так же как, Сун Цзяо-жэня.
Хэ Сян-нин вскрикнула. Торадзо откинул одеяла и сел на циновке. Ему было жарко, лоб и виски его покрылись мелкими каплями пота.
— Успокойтесь, госпожа Ляо, в Японии у доктора Сунь Ят-сена много настоящих друзей. Необходимо организовать их в специальную группу, и я этим займусь немедленно. Надо, чтобы вы помогли мне вовлечь в нее китайских эмигрантов. Но главное — когда прибудет поезд, не надо устраивать на вокзале митинг. Сунь Ят-сена следует сразу усадить в закрытый автомобиль и увезти в гостиницу. Необходимо все время быть начеку: убийц может быть несколько…