Поезд из Кобэ прибыл в Токио точно по расписанию — в шесть часов вечера. К этому времени члены группы «Отпор убийцам» по команде Миядзаки заняли все входы и выходы на вокзале. Пятнадцать человек побежали к третьему вагону следом за Ляо Чжун-каем. Как только Сунь с зеленым саквояжем в руках появился в дверях, они оттеснили остальных встречавших, образовав узкий живой коридор, по которому он прошел к машине. Но Торадзо не покидала тревога за жизнь друга. Его может ждать нож или яд, а от них защитить куда труднее.
И все же встреча Сунь Ят-сена прошла не так гладко. Какой-то человек взобрался на тележку с багажом и пытался выстрелить в Сунь Ят-сена поверх толпы. Его тут же схватили и бросили в подвал привокзального полицейского участка. Сунь Ят-сен через Инукаи Цуёси упросил полицейского комиссара позволить ему поговорить с глазу на глаз с покушавшимся. Сунь рассчитывал узнать, кто состоит в заговоре против него и насколько это серьезно.
В комнате для свиданий Сунь Ят-сен увидел человека с серым лицом, с глазами, горящими ненавистью. Это были глаза фанатика.
Узкие кисти рук, тугая полоска белого воротничка на смуглой шее, тонкое, нервное лицо — чистокровный самурай.
— Убиваете из-за угла, господин Накамура? — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Сунь. — Наверное, именно так был убит Сун Цзяо-жэнь. — Японец молчал. Сунь Ят-сен подвинул ему папиросы, сифон с водой. Накамура учтиво поблагодарил, налил полный стакан, залпом осушил его.
— Так вы будете говорить? — мягко спросил Сунь.
— Убивать — моя профессия, — хмуро отозвался японец, раскуривая папиросу.
— За это хорошо платят!
— Обедневшему самураю выбирать не приходится.
— И это говорит японец, гражданин великой державы? Неужто сегодня в Японии не найти другого заработка? Я стремлюсь к тому, чтобы моя родина заняла достойное место среди передовых стран, и за это вы хотели всадить мне пулю в сердце.
«Не в сердце, а в затылок», — мысленно поправил Суня Накамура. Безразличие овладело им: ненависть погасла, уступив место опустошенности.
— Как вы полагаете, господин Накамура, пекинское посольство скоро подошлет ко мне нового убийцу?
— Не раньше, чем через полгода. Но вам лучше исчезнуть из Японии, доктор.
«Если в моем распоряжении есть еще несколько месяцев, то я подожду, — подумал Сунь. — В это трудное время лучше быть ближе к родине. Только, пожалуй, следует перейти на нелегальное положение».
— Хотите, я буду просить власти вернуть вам свободу?
Сунь никогда не колебался в своей вере в доброе начало человека. Не дождавшись ответа на свое предложение, он вновь повторил его.
Накамура покачал головой, на горле ходуном заходил острый кадык.
— Почему вы отказываетесь?
— Мне нечем оплатить такое великодушие. Накамура откинулся на спинку плетеного стула и больше не шевелился. Только глаза горячечно поблескивали на его неподвижном лице. Пора было кончать это тягостное свидание.
Глава пятая
ТИГР ПЕРЕД ПРЫЖКОМ
4 ноября 1913 г.
Постоянный Президент Китайской республики Юань Ши-кай издает декрет о роспуске партии Гоминьдан и об аннулировании ее мандатов.
Доктор Сунь Ят-сен объявил об организации новой Революционной партии Китая — Гэминдан. В основу ее программы были положены три народных принципа и его учение о революционной диктатуре.
Третью зиму Сунь Ят-сен почти безвыездно жил в Японии, все острее ощущая, что его вынужденная эмиграция слишком затянулась. В Европе вовсю бушевала война, втягивая в свой водоворот все новые и новые государства. Этот момент Япония сочла наиболее выгодным для своих притязаний на Шаньдунский полуостров, где хозяйничали германские империалисты. Отношение к китайским эмигрантам-республиканцам среди японцев стало заметно остывать. Миядзаки Торадзо приветливостью и сердечностью старался смягчить охлаждение своих соотечественников. Правда, встречи становились все реже. Он подолгу пропадал по каким-то таинственным делам, о которых даже Сунь Ят-сен ничего не знал, часто уезжал в Пекин, но, возвращаясь, рассказывал только о том, что уже давно было известно из прессы. Сунь Ят-сен и не расспрашивал. По некоторым, случайно оброненным Торадзо словам он догадывался, что его японский друг участвует в составлении какого-то, чрезвычайно важного документа, имеющего непосредственное отношение к Китаю. Впрочем, всем уже было ясно, что Япония готовится к войне. По улицам Токио маршировали отряды солдат, за городом население рыло окопы. Повсюду плакаты: «Не покупайте китайские товары, покупайте только отечественные!» С прилавков магазинов словно ветром сдуло китайские шелка, резной нефрит, пряности, фарфор. В университетах, мужском и женском, натравливали студентов-японцев на студентов-китайцев.