Лян Ци-чао трудился. Он писал докладную записку Юань Ши-каю. Здесь, в этой записке, его спасение. Изведены горы бумаги. Мысли бегут торопливые, хаотичные, «первоклассному таланту» стоит немало усилий направить их в нужное русло.
Но вот наконец она готова. Кажется, все предусмотрено. Совет диктатору повременить с возвращением Китая к монархии сделан, и в достаточно осторожной форме. Отправив ее президенту, Лян Ци-чао стал ожидать вызова. Вызова не последовало. Инструкция, полученная от «Черного дракона», предписывала в этом случае принять более решительные меры. И Лян Ци-чао принял: он основал «Общество по изысканию средств для водворения спокойствия».
Не обратить внимания на эту дерзость Юань Ши-кай уже не мог и сам распорядился вызвать Лян Ци-чао, но, когда доложили о его приходе, недовольно поморщился. Генералу давно набили оскомину высказывания реформатора: многословно, витиевато и никогда не поймешь, что он хочет сказать. То он ратует за «просвещенную диктатуру», а то вдруг на днях публикует статью «Стоит ли вообще поднимать вопрос о государственном строе?» С одной стороны, утверждает, что Китаю следует вернуться к монархии, а с другой — опасается, что, если это произойдет, «страна снова забурлит и сильные личности раскромсают ее на части». Попробуй разберись… Ладно, сегодня он сделает «первоклассному таланту» хорошее внушение — не за то он получает жалованье, чтобы будоражить общественное мнение своими писаниями.
Не изменяя своей всегдашней привычки прятать истинные намерения, генерал позвонил и приказал принести хорошего французского вина, огромная партия которого была закуплена еще год назад. Затем распорядился, чтобы Лян Ци-чао провели в маленькую гостиную за его кабинетом.
Вяло потягивая вино, Юань Ши-кай подчеркнуто рассеянно слушал вкрадчиво-вежливую речь Лян Ци-чао и думал о своем.
— У тебя усталый вид, Лян Ци-чао, — невпопад сказал Юань Ши-кай. Впрочем, это было неважно: просто Юаню захотелось остановить, оборвать Лян Ци-чао. Он даже и не смотрел на него. Тяжелым взглядом он следил, как расплывалось на ковре солнечное пятно, шевелилась кружевная тень от густой листвы за окном.
— Я здоров, — вздрогнул Лян Ци-чао, впившись глазами в Юаня. — Мне хотелось бы сказать вам кое-что. — Он понял, что пора приступать к главному.
Юань оторвал взгляд от ковра.
— Не повременить ли вам, господин президент, с провозглашением монархии?
— Почему? — вялость как рукой сняло.
— В стране очень неспокойно. Как бы не усугубить положение дел, — осторожно начал Лян Ци-чао.
— Лян Ци-чао! — президент схватился обеими руками за край стола. — И это говоришь мне ты!
— Мой долг предупредить вас, господин президент, — голос Ляна звучал вкрадчиво, слишком вкрадчиво, чтобы поверить в его искренность.
Юань не ошибся: Лян Ци-чао в эту минуту думал о том, что президент уже выжил из ума и власть его держится на терроре, а начнутся волнения — у власти окажется какой-нибудь новый Сунь Ят-сен и они, «первоклассные таланты», умеренные, опять окажутся не у дел.
— Думай, когда говоришь подобное! — гремел Юань Ши-кай. — И сто раз подумай, прежде чем выступать публично со своими дурацкими статьями!
Лян Ци-чао слушал вполуха, одновременно прикидывая, как определить свое место в новой обстановке. Иначе можно прозевать удобный момент. Что тогда ждет его?..
— Я прикажу тебе отправиться в ссылку, — неистовствовал президент, — заживо похороню! — Наконец приступ кашля остановил его.
— Если вы склонны поступать так с верными вам людьми, то можно понять, почему все у нас в Поднебесной идет вкривь и вкось. Я… я… конечно, ничего больше советовать вам не буду. Однако, как великолепно жить в нашей стране! — патетически воскликнул Лян уже возле двери.
Президент не привел свою угрозу в исполнение. Он считал, что Лян Ци-чао и так притихнет, но все-таки на всякий случай Юань распорядился наложить запрет на публикование любых работ «первоклассного таланта».
Глава шестая
ГЕНЕРАЛИССИМУС
Я никогда не лелеял столь модной в последнее время мысли о захвате власти и не нуждаюсь в предостережениях на этот счет. Я предан тем принципам, в которые твердо верю и от которых не отступал ни на шаг, что бы это мне ни сулило — жизнь или смерть, счастье или горе.
Секретарь для связи Сун Ай-лин работала с Сунь Ят-сеном последние дни. Она выходила замуж. Ее официальная помолвка с господином Кун Сян-си состоялась поздней весной 1915 года.