Обстоятельства, обернувшиеся против Суня, огорчили, но не выбили его из колеи.
В последнее время Сунь все чаще задумывался о том, как мало он делает и может делать для своего народа, отдавая столько времени медицинской практике. И все чаще вспоминался ему вопрос Чжэн Ши-ляна: «А знаешь ли ты, сколько бедняков в Китае?» Да, он прав, дружище Чжэн, всех бедняков не вылечишь, даже если всю жизнь не знать ни минуты отдыха. Да и может ли врач излечить от бедности?! А ведь это болезнь всех болезней. Здесь нужно другое лечение!
Сунь уже не работал в больнице, но по-прежнему в его маленькой аптеке собирались те, кто решил отдать себя делу освобождения родины. Правда, аптека служила этой цели последние дни: Сунь Ят-сен собирался покинуть Макао. Лю заявила ему, что желает вернуться в деревню.
Сунь только что отправил письмо матери с просьбой принять его семью и возвращался с почты домой. По дороге он размышлял о том, что Лю даже теперь, живя с ним под одной крышей, оставалась совсем чужой: ее не интересовало, о чем думает муж, что за люди приходят в дом, о чем они говорят и спорят. Ну, что ж, может быть, в деле, которому он решил себя посвятить, лучше быть одному…
Сунь отворил дверь своего дома и сразу окунулся в полумрак — циновки на окнах не пропускали дневного зноя. Поэтому после улицы он не сразу разглядел человеческую фигуру, прислонившуюся к стене.
— Кто здесь? — спросил Сунь.
— Не ждал меня так рано, Вэнь? — навстречу Суню шагнул Лу Хао-дун. Они обнялись, и, положив руки на плечи друга, Лу Хао-дун внимательно посмотрел на Суня.
— Что-то вид у тебя невеселый. У тебя неприятности?
— Об этом потом. Я счастлив тебя видеть, Лу. Рассказывай, удалось ли развернуть революционную пропаганду в Шанхае.
— О, дела идут неплохо. Мы в Шанхае сколотили небольшой отряд, учимся стрелять. Недавно заезжал в Гуанчжоу к Чжэн Ши-ляну. Его аптека служит хорошей ширмой для подпольной работы. А я едва тебя разыскал — ведь у тебя тоже была аптека!
— Она еще существует, да вывеску заставили снять. Мне отказали в должности хирурга.
— Вот оно что! Тогда какой смысл оставаться в Аомыне? Тебе все равно не дадут покоя.
Вошла Лю, внесла чай в большом чайнике с бамбуковой ручкой. Пока она хлопотала, друзья помолчали.
— Взгляни-ка сюда, Вэнь, — сказал Лу Хао-дун, вытаскивая из своей корзины и протягивая Суню кусок серого картона. Сунь взял его в руки. Да это рисунок! Искусно выполненный тушью, скупыми штрихами он изображал мальчика, подпоясанного шнурком. Он стоял на берегу реки и смотрел на воду. Рисунок всего в три цвета: черный — мальчик, зеленый — берег и синий — вода. Чем-то неуловимо родным и далеким дохнуло на него, напомнило дом и детство.
— Чудесно! — вырвалось у Суня. — Да ты настоящий художник, Лу!
— Прочти-ка еще надпись: «Дивные воды реки Жемчужной ласкают ноги мои и зовут меня с собой; куда?»
Это же любимая детская песенка Суня! Как это Лу не забыл об этом? Сунь всегда ее напевал, когда приходил к реке, в детстве он подолгу мог смотреть на воду и напевать эту песенку.
— Спасибо, Хао-дун, — растроганно произнес Сунь, — ты не представляешь, какую радость мне доставил… Послушай-ка, — сказал он, помолчав, — я хочу съездить за океан. — Сунь посмотрел на друга выжидающе, но тот не ответил — видно еще не понял, к чему идет разговор.
— В Америке да и в Европе проживает немало наших соотечественников. Они поддержат нас в борьбе против цинов.
— А не кажется ли тебе, что мы еще не исчерпали всех возможностей у себя дома?
— Пожалуй. Я уже думал об этом. Ты знаешь, ведь Америка, Англия, Франция сильны не только потому, что у них самые мощные корабли, а их пушки стреляют дальше других. Главное — высокий уровень промышленности, развитое сельское хозяйство, просвещение, науки. Китай должен идти тем же путем. Но для этого нам нужны реформы.
— А какие реформы, по- твоему, нам необходимы прежде всего?
— Видишь ли, если люди могут полностью проявлять свои таланты, то все начинания процветают, если земля может приносить наибольшую пользу, то народу хватает пищи, если вещи могут найти исчерпывающее применение, то материальные средства имеются в изобилии, если товары могут беспрепятственно обращаться, то средств достаточно. Понимаешь, к чему я клоню?
— Почти. Продолжай, Сунь, продолжай.
— Реформы необходимы в важнейших областях: в народном образовании и подготовке специалистов, в земледелии, промышленности, внутренней торговле. Но самое главное сейчас — накормить. Накормить, а уж потом учить. Надо добиться изобилия для всего народа. Тогда каждый человек, даже простолюдин в грубой одежде, непременно почувствует ответственность за судьбы Поднебесной[5]. Я думаю поехать в Пекин, поговорить с сановником Ли Хун-чжаном.
5
Древние мыслители Китая представляли свою страну центром земли («Срединное государство»), над которым простиралось безграничное небо. Отсюда — «Поднебесная».