— Что же ты предлагаешь, Цин-лин?
— Ты сам твердишь, что революции дорог каждый человек. Вот я и подумала…
— Ну хорошо, хорошо… Пошли ему приглашение побывать у нас в ближайший вторник.
Судьба и в самом деле сыграла с Чан Кай-ши злую шутку: в один миг он остался без гроша, без друзей, без покровителей. Генерал Чэнь Цзюн-мин, заносчивый солдафон и невежда, у которого Чан Кай-ши последнее время служил инструктором, заметив пристрастие молодого офицера к постоянному манкированию своими обязанностями, отказался от его услуг. Впрочем, полоса невезения у Чана началась гораздо раньше, еще в шестнадцатом году, и повинен в этом не кто иной, как Юань Ши-кай. Мерзкий старикашка успел казнить богатого родственника Чан Кай-ши, чьему покровительству молодой человек был обязан блестящим началом своей военной карьеры. На кого он только впоследствии не пробовал делать ставку! Трезвый ум подсказал Чану, что в нынешней обстановке наибольшее количество шансов возглавить республику на Юге имеют революционеры. Сунь Ят-сену для этого понадобится армия, и если Чан на этот раз ставит на Сунь Ят-сена, то ему следует заявить о себе погромче. Но он должен предстать перед Сунь Ят-сеном официально, с солидным рекомендательным письмом. И Чан обратился за рекомендациями к нескольким китайским эмигрантам в Америке. Наступило томительное ожидание. Служба в захудалой шанхайской конторе, скучнейшая деловая переписка и почти всегда свободные вечера, которые нечем заполнить. Собственно, знакомых у него достаточно. Но поддержание знакомств требует денег, а денег с трудом хватает только на самое необходимое. Приходится отказываться от прежних привычек. Теперь он закупает провизию у мелких разносчиков — так она обходится дешевле. Он задолжал торговцу углем, продавцу риса и даже в лавку, где ежедневно покупал ведро кипятку. Это единственная роскошь, которую он еще позволял себе, вернее, утренние умывания горячей водой создавали иллюзию той самой роскоши, о которой он мечтал. Каждую субботу после работы Чан Кай-ши отправлялся на биржу. Нет, не играть, а чтобы хоть издали посмотреть, вдохнуть воздух роскошной жизни[24].
Длинное, узкое помещение занимало весь нижний этаж красного кирпичного дома с четырехугольной башней под черепичной крышей. Каждая мелочь вызывала здесь у Чана внутренний трепет: и высокие, в виде арок, окна, и лепные карнизы, в извилинах которых гнездилась мохнатая пыль, и пол, вымощенный щербатым плитняком, и часы с огромным циферблатом, висевшие на стене напротив входа.
Пристроившись на тесном балконе для публики, Чан Кай- ига с бесстрастным лицом наблюдал за огромной грифельной доской, помещенной внизу под часами, сгорал от зависти к тем, кто принимал участие в этом священном действии, несущем богатство или разорение, ошеломляющий взлет или головокружительное падение. Ах, если бы у Чана было хоть немного денег! Он верил в свою удачливость. И чем выше залетал он в своих мечтах, тем безрадостнее было возвращение в грязный китайский квартал, в темную комнатушку, с холодным земляным полом, не покрытым даже самой дешевой циновкой.
Как-то, перебирая в памяти имена тех, к кому можно было бы обратиться за помощью, он вспомнил о своем дальнем родственнике Цин Кане. По словам матери, он знал Чана еще ребенком. И почему до сих пор ему не пришло в голову обратиться за помощью к дяде?
Цин Кана, преуспевающего владельца крупного магазина в Париже, разжалобило письмо племянника: Чан Кай-ши яркими красками живописал свое бедственное положение. Вскоре «бедняк» Чан получил солидный почтовый перевод и рекомендательное письмо к доктору Сунь Ят-сену. Деньги дали возможность расплатиться с некоторыми долгами, а письмо — нанести визит Сунь Ят-сену.
Собираясь на Мольер-рю, шанхайскую улицу, где жил Сунь, Чан Кай-ши оделся тщательнее обычного. Черный костюм, белая манишка и модный галстук бабочкой, в руках — тоненькая тросточка, подарок любовницы.
В гостиной у Сунь Ят-сена стояла приятная прохлада, в углу монотонно жужжал вентилятор. Пока Сунь внимательно читал рекомендательное письмо, Чан оглядывал комнату. Мебель здесь была совсем простенькая, такие же занавески и ковер. Впрочем, комната чем-то походила на своего хозяина. Чана поразила простота Сунь Ят-сена в обращении, его лишенная и намеков на роскошь одежда. Сунь Ят-сен встретил гостя радушно. Да, они знакомы с Цин Каном. Встречались не раз, когда Сунь бывал в Париже, Цин Кан — добрый патриот и сторонник республиканских порядков в Китае. Солидную часть своих доходов он жертвует на революцию.
24
Вскоре Чан Кай-ши стал биржевым маклером, связался с уголовным миром, стал одним из влиятельных членов местной гангстерской шайки.