Сунь Ят-сен только сейчас заметил, что в руках консул держит небольшую книгу.
— Я распорядился переплести вашу рукопись, — сияя улыбкой сообщил консул. — Она для меня — настоящее откровение. Доктор Сунь Ят-сен, я и не догадывался, что в современном Китае существует человек, обладающий таким высоким умом, который бы сделал честь любому выдающемуся политическому деятелю Европы или Америки. Вы, как Марко Поло, открыли для меня Китай с совершенно новой стороны.
— Я Марко Поло? Любопытно! Когда-то и у меня была склонность к романтическим сравнениям, — усмехнулся Сунь, как бы подводя черту под этой частью разговора. — А теперь я попросил бы господина консула высказать свое мнение о моей рукописи.
— Охотно. Откровенно говоря, господин Сунь, мне понравилась ваша идея о том, что Европа и Америка должны направить в Китай свои капиталы. Так или иначе, голод вынудит ваших крестьян пойти к капиталисту, который даст им заработок. В выигрыше будут обе стороны, не так ли?
— Пожалуй.
— А там, глядишь, в Китае появится собственная буржуазия.
Сунь возразил. По его мнению, целью материального производства в Китае должны стать не частные, а общественные интересы. Капитализм — это конкуренция, а как раз этого и хотелось бы избежать.
— Вот как? — удивился консул. — Вы серьезно полагаете, что капитализм поможет вам построить общество без капиталистов? — консул погасил сигару в пепельнице.
— Китай так велик, его потребности в капиталах неисчерпаемы, он может поглотить все излишки иностранного капитала. Нам нужны средства, прежде чем мы станем на ноги. Ваш президент, господин Вильсон, предложил создать Лигу наций, а я призываю державы мирно сотрудничать с нами, а также и друг с другом, сотрудничать на китайской почве в буквальном смысле слова. Разве это такая уж утопия?
— Разрешите мне сказать вам Кое-что, господин Сунь Ят-сен, — консул доверительно наклонился вперед, не сводя глаз с собеседника, — ваша реакция на письмо из Москвы от господина Чичерина была весьма… — он помялся, подыскивая слово, — ну скажем, пылкой и…
— И это кое-кому за океаном не понравилось? Американец кивнул:
— Мы не верим, что большевизм способен созидать.
— В таком случае, на чем же держится власть большевиков?
Консул пожал плечами.
— Так что вы все-таки скажете о моем предложении использовать иностранный капитал для создания социализма в Китае?
Консул с изумлением глядел на Сунь Ят-сена… Этот человек все время преподносил ему сюрпризы. Он решительно не хотел понимать того, что ему внушал консул. Но консул не зря прожил в Китае несколько лет. Только слепой не заметил бы перемен, которые происходят здесь: с каждым днем растет национальная буржуазия, а с нею — рабочий класс; коммунистические кружки отравляют стрелами своей пропаганды умы и сердца молодежи; на книжных прилавках можно увидеть брошюры с переводами из Маркса, Энгельса, Ленина, Плеханова, Кропоткина. А недавно в красную Россию выехала делегация китайских журналистов во главе с Цюй Цю-бо и уже присылает восторженные корреспонденции о жизни страны большевиков. Может быть, социализм — это дань моде? Задача консула сориентировать Сунь Ят-сена на Америку, только на Америку. Хотя что-либо строить в Китае весьма затруднительно: частая смена правительств, социальные потрясения и прочие колебания отражаются на конъюнктуре слишком непосредственно. Сможет ли Сунь Ят-сен дать гарантии монополиям?
— Я доведу до сведения моего правительства ваши предложения, господин доктор, — произнес наконец консул. Сейчас главное было не отпугнуть Сунь Ят-сена сомнениями.
— Благодарю вас. Если ваше правительство пойдет навстречу, я примусь за более детальную разработку своего плана.
— Вы, вероятно, обратились и к другим консульствам? — полюбопытствовал американец, невольно косясь на неплотно прикрытую дверь, откуда доносился веселый женский смех.
— Разумеется, но вы ответили мне первым.
— Я просил бы не сбрасывать это со счетов. Прошу также учесть, что Штаты готовы защищать свои интересы в Китае… — консул запнулся.
«Силой оружия», — мысленно продолжил за него Сунь Ят-сен. — Только не это, господин консул, только не это, — горячо произнес он. — Как основатель Китайской республики, я хочу видеть Китай созданным для мира.
— Да, да, конечно, — спохватился консул. — Прошу меня извинить, доктор, но в наше время никто добровольно не отказывается от своих преимуществ и прав. Тем более Америка. У нас лучший в мире государственный строй, самая храбрая армия, и, наконец, мы самая богатая нация в мире. Меня недавно спросили, что я думаю о китайцах как о нации. Я в свою очередь спросил: а где, они, китайцы? Где хваленое единство китайской нации? Нет, я не вижу больше китайцев, они поделились на рабочих и крестьян, на банкиров и лавочников, не так ли?