Солдат отстранил стакан рукой,
— Я правду говорю!..
От волнения голос у него сорвался.
— А ты не мог бы поподробнее растолковать, что происходит?
— Сюда идут чэневцы. Им приказано разгромить вашу резиденцию и всех, кто тут окажется, уничтожить.
Сунь Ят-сен вдруг тряхнул солдата за плечи;
— Откуда здесь взяться солдатам Чэня? Ведь они, под Вэйчжоу!
— Генерал Чэнь Цзюн-мин только что без боя взял Гуанчжоу. Похоже, что в гарнизоне его ждали — сдались без единого выстрела да еще выдали несколько ящиков патронов, их сегодня доставили из Гонконга.
— Чем докажешь? — быстро спросил Сунь, все еще не отпуская солдата, но уже поверив ему.
— Клянусь своими предками, пусть их души никогда..
Сунь Ят-сен не дослушал.
— Да, этого следовало ожидать.
Он припал к стакану и выпил его до дна. Солдат все еще стоял.
— Вы не узнали меня, сяньшэн? — робко спросил он. — А ведь я когда-то, еще в двенадцатом году, служил в нанкинском гарнизоне. Мне приходилось не раз сопровождать вас в поездках за город.
- Ты носил кличку Коршун?
— Ну да. — Солдат просиял. — А теперь я ухожу. Поверьте, в кантонском гарнизоне у вас есть верные люди. Мы попробуем Чэня немного задержать. — Солдат поклонился и бросился вон из кабинета, едва не сбив с ног Ма Сяня, стоявшего в дверях.
— Где Цин-лин, Ма Сянь?
— Наверху.
В спальне Цин-лин, смертельно бледная, сидела на кровати, прижимая к груди старенькое домашнее платье.
— Одевайся! С минуты на минуту начнется обстрел резиденции. Поторопись же, Цин-лин!
Неловко натягивая платье, Цин-лин вдруг улыбнулась, но такой растерянной улыбкой, что у Суня от жалости дрогнуло сердце.
— Погоди, Сунь. Нам нельзя выходить вместе. Вместе нас непременно опознают. Мы покинем резиденцию порознь, — с неожиданной решительностью заявила она.
На мгновение прижав жену к груди, Сунь легонько подтолкнул Цин-лин к двери, где ее дожидался Ма Сянь.
— Не беспокойтесь, сяньшэн, я провожу вашу жену в надежное место.
— Постарайся отправить ее в Шанхай. Пусть ждет меня там.
Проводив Цин-лин до дверей, Сунь Ят-сен бросился в кабинет, он вытряхивал из папок и швырял в саквояж документы. Где-то совсем близко ударил орудийный залп. Сунь захлопнул опустевшее бюро, надел полуфренч. Кто-то из офицеров охраны подал ему заряженный револьвер. Сунь взвел курок и выпрыгнул из окна на задний двор — к парадному подъезду уже бежали чэневцы.
Надвинув на лоб мягкую шляпу, Сунь Ят-сен в сопровождении трех офицеров завернул за угол и в ту же минуту увидел, как запылал ближайший мост. Удалось ли Ма Сяню провести через него Цин-лин? А что, если нет?..
Стараясь держаться в тени, Сунь вышел к реке. У причала на приколе мерно покачивался старенький катер. Сунь вскочил на нос.
— Нет, я не ищу убежища, — ответил он на вопрос, в каком районе Гуанчжоу он предпочтет укрыться, — правьте к острову Вампу.
Рулевой подчинился.
Сунь решил использовать кантонскую эскадру: это был его последний шанс.
Над городом среди ночи занималась заря пожарищ. По Жемчужной медленно разливался багровый свет. Напрасно вглядывался Сунь в темноту: эскадры в порту Вампу не было! Лишь канонерка «Юн Фэн», та самая, на которой он когда-то прибыл в Гуанчжоу из Шанхая, швартовалась у мола.
На ее палубе караульный матрос чистил винтовку, сидя на мотке каната. При свете фонаря Сунь Ят-сен разглядел открытое лицо с курносым носом и большим ртом. Вместо ответного приветствия он попросил вызвать командира.
Командир появился через минуту.
— Неужели это вы, сяньшэн? — удивился он, беря под козырек, а затем крепко пожимая Суню руку. — Да ведь эскадра по вашему приказу еще вчера ушла в устье Жемчужной.
— О каком приказе вы говорите? — не понял Сунь.
— Ну как же, еще вчера на рассвете к командующему эскадрой прибыла группа офицеров с приказом, о котором лично ему, командиру канонерки, известно одно — эскадра должна немедленно выйти в открытое море и там дожидаться дальнейших указаний. Канонерка же задержалась из-за ремонта.
— Это измена! Я не отдавал никакого приказа.
— Сниматься с якоря?
— Нет, мы останемся здесь. Готовьте орудие к бою!
— Есть готовить орудие к бою, — четко произнес командир, однако он ни секунды не сомневался, что в данной ситуации этот приказ равносилен самоубийству.
К утру пошел дождь, тепленький, вялый. На палубе канонерки кисло запахло порохом. Сунь Ят-сен сам командовал орудийным расчетом. Снаряды корабельного орудия приземлялись на набережной Гуанчжоу. Проклятый изменник Чэнь Цзюн-мин! Даже вероломный генерал Лу Жун-тин выглядит в сравнении с ним невинным ребенком.