ся, и не дыша, созерцал окрестности. Глеб понял: Евгений созерцал то место, где хотел бы подвизаться до конца жизни земной. Помечтав и повздыхав, они вернулись восвояси. Денег на покупку у них не было. На следующий день после литургии спустились в усыпальницу к Владыке. И там их ждало сообщение: приходской совет предложил плату Евгению за его усердные труды в сумме ровно такой, сколько стоил тот участок земли. Еще одно чудо владыки Иоанна, новая его помощь - теперь из загробного мира! Несколько лет спустя они узнали, что во время своей предсмертной поездки в Сэаттл Владыка вместе со своим спутником епископом Нектарием остановился в одном месте, вышел из автомобиля и долго стоял, крестя и благословляя окрестности с западном направлении - он благословлял земли их будущей обители. В свою будущую пустынь братья смогли перебраться спустя два года после того, в праздник Успения Пресвятой Богородицы - их подвижническая жизнь началась в день, когда Церковь торжествует начало Небесной жизни Божией Матери. Жизнь в пустынном лесу была вполне по-монашески суровой, хотя они и не были пострижены. Неизменно ежесуточно вычитывались Богослужения, постоянно читались и переводились святоотеческие писания. У них не было воды, электричества, телефона. Жилища их только строились, были убоги. Ночная тишина давала возможность без рассеянности писать, а иноческий образ жизни в простоте и взаимном послушании укреплял дух. Они пошли по пути отцов-подвижников, испытанном многими поколениями отшельников. На церковном языке это называется скитским жительством. В Летописи Братства Евгений записал: «Все видимые неудобства и недостатки места земли, столь дивно нам преподнесенной владыкой Иоанном, оказались для братства преимуществом, способствовавшим трезвенной духовной жизни. Отсутствие электричества и телефонной связи обеспечило максимальную изоляцию от мира, недостаток воды и других удобств придавал жизни аскетический оттенок, чего невозможно представить в искусственных условиях, в которых живет большинство современных людей. Сами трудности примитивной жизни на природе в лесу, особенно зимой, вдохновляют упование на Бога и учат терпению особенным образом: случающиеся здесь обильные снегопады учат не надеяться чрезмерно на собственные силы. В целом вы получаете, правда весьма отдаленное, представление о том, в каких условиях жили первые христианские подвижники». Преподобные Герман и Серафим. «Не объяснить, как святой, почивший более сотни лет назад, вдруг появляется в жизни человека, буквально вторгается в нее, становится неотъемлемой частью», - рассказывал Глеб. Он вспоминал, как по окончании семинарии, в 1961 году, он познакомился с житием валаамского монаха Германа, приехавшего на Аляску просвещать Америку: «Читая житие отца Германа, я неожиданно прозрел: здесь, на этой самой земле, где я сейчас стою, на далекой Аляске захоронено сокровище, частичка Святой Руси, миссионер-праведник монах Герман!» После молитвы у могилы Преподобного Глеб поехал в Сан-Франциско и познакомился с Евгением, с которым они основали Братство отца Германа Аляскинского. В первом же номере «Православного слова» братья напечатали статью, которая называлась «Отец Герман, аляскинский святой». И первая книга Братства была об отце Германе. В 1970 году Русская Православная Церковь Зарубежом прославила старца Германа Аляскинского в лике преподобных в кафедральном соборе в Сан-Франциско. Глеб и Евгений в посте и молитве писали к этому прославлению особую службу в честь преподобного Германа. Русский текст службы был отпечатан в Джорданвилле, английский - в Платине. До чего же радостно было то событие! Первое прославление православного святого Америки, да и всего Западного полушария. Братьям думалось: наверное, с таким благоговением прославляли за 67 лет до того в России преподобного Серафима Саровского. Глеб писал в «Православном слове»: «Великий святой Серафим Саровский приветствовал всякого во всякий день по-пасхальному: «Христос воскресе!» и в ночь своего преставления пел пасхальные гимны, несмотря на то, что зима была в разгаре, и предрек собственное причисление к лику святых, что должно было обернуться великим праздником: «Радость моя, что за радость нас ждет, когда среди лета запоют Пасху». И верно: все присутствовавшие 19-го июля/1-го августа 1903 года при канонизации преподобного Серафима Саровского, а их было много тысяч, от Царя до простолюдина, отмечали необычайный праздник в душе, воистину пасхальные торжества. Предрек преподобный Серафим и то, что вскорости ожидают Россию великие и долгие бедствия, страна потонет в крови, народ будет тяжко страдать, многих русских судьба разбросает по всему белу свету... И вот теперь, во времена предсказанных смуты и гонений, истинно православные... во второй раз познали «Пасху посреди лета» при канонизации современника преподобного Серафима - преподобного Германа Аляскинского - в соборе Сан-Франциско. Никто из присутствующих, конечно, не чаял такого чуда. Но после службы в субботу вечером и, разумеется, после воскресной литургии общий настрой можно было бы выразить только такими словами: «Будто снова Пасха пришла!» В тот день преподобные Серафим Саровский и Герман Аляскинский встали рядом в лике святых. В памяти верных Христовых оба остались как просиявшие в свете Фаворском при жизни земной. При жизни земной они были ровесниками и даже проходили в одни и те же годы послушнический искус с Сарове. Никаких сведений об их личном знакомстве не осталось, но можно с большой долей вероятности предположить, что они были лично знакомы. Во время торжества прославления Глеб вошел в алтарь, чтобы побыть наедине с преподобным Германом. Он вспоминал: «Я начал молиться и неожиданно ощутил, что здесь мой отец - я был сиротой, принятым в заботливые руки преподобного Германа, как некогда он призрел на Еловом острове алеутских сирот. Мне вспомнилось первое виденное в жизни пострижение в монахи, в Джорданвилле в 1954 году. Новопостриженному дали имя Герман в память основателя Валаама. В то время мне подумалось: «И мне бы так». Сейчас, предстоя перед преподобным Германом, я умолял его: «Пусть это станет моим уделом! Прими меня монахом! Сегодня твой день, твой час». Тихо подошел Евгений. Я сказал: - Решено - буду молить о монашеской жизни. Но тебя не принуждаю, это касается только меня. - И я хочу стать монахом, - прошептал Евгений». Братья вышли из алтаря и стали читать канон новому святому, Глеб - на церковнославянском, Евгений - на английском. Постриг. 14/27 октября 1970 года братья были пострижены в монашество, Евгений - с именем Серафима Саровского, Глеб - с именем новопрославленного Германа Аляскинского. Мантийными старцами братии, покрывшими их своими мантиями при постриге, стали: отец Спиридон (Ефимов, ближайший по духу к святителю Иоанну (Максимовичу), его духовный сын и его духовный друг) - отца Германа, а епископ Нектарий (Концевич) - отца Серафима. Отец Серафим записал вскоре: «Несомненно, с Божьего благословения сделали мы столь решающий шаг в жизни, по сути приняли второе крещение». Он сказал в тот день отцу Герману: «Как я рад умереть для мира». Их постриг был совершен в день тезоименитства блаженного старца Назария, игумена Валаамского, и братиям стало ясно, почему святитель Иоанн назвал их отражением Валаама. Позже ими было основано Валаамское Общество Америки. Преподобный Герман Аляскинский прошел своей земной путь через нищету и одиночество, через гонения от властей светских и церковных. Отцы Герман и Серафим также вознамерились идти по этому узкому пути - пути монашеских скорбей, в земной жизни их ждали не награды, но крест страданий, который должно им было нести с благодарностью, потому что именно этот крест открывает врата Рая на пороге вечности. Не любимый миром праведник, но миром гонимый подвижник Христов - вот трезвый монашеский идеал. Чтобы избежать своеволия, решили жить в послушании друг у друга. Их Свято-Германовская пустынь, их Новый Валаам, была их земным раем. Келья отца Германа получила наименование Валаам, а келья отца Серафима - Оптина. Но не замедлили прийти и скорби как предвестники скорых гонений. Новый правящий архиепископ Сан-Францисский Антоний пожелал получить их пустынь в свое распоряжение, переписав ее себе в собственность, и отослать монахов служить приходскими священниками. Он захотел контролировать журнал «Православное слово» и даже изменить название Братства, благословленное святителем Иоанном. Но по благословению епископа Нектария и архимандрита Спиридона братия решили сохранить независимость. «Паче всего, - говорил им епископ Нектарий, - сохраняйте все то, что благословил владыка Иоанн. Это ваша прямая обязанность». Отцы пережили в те дни глубокое душевное потрясение, но, укрепляемые владыкой Нектарием, остались монашески независимы и тверды. Приобщение к Истине. Необходимость миссионерства. Всю свою жизнь отец Серафим посвятил тому, чтобы найти Истину, послужить Ей и приобщиться Ей - Истине в Личности Иисуса Христа. Живя в лесной келье, по свидетельству его собрата и сотаинника отца Германа, он ценил каждый прожитый день, пытался постичь волю Божию о человеке; через страдания и лишения идти путем православного подвижничества в Рай. Отражение Рая на земле он видел в природе. Он говорил: «Природа - это та