Выбрать главу

И все же была во всей этой истории какая-то неувязка. На душе было тяжело. Я привык их постоянно видеть вокруг, Крошку и остальных детей. Однако меня не покидало какое-то непонятное чувство, что они ушли из моей жизни навсегда. Я понимаю, это глупо с моей стороны. Глупо принимать все так близко к сердцу. Но был отец, была мать и четыре юных существа, и они, можно сказать, выросли на моих глазах, и вот теперь вдруг исчезли неизвестно по какой причине.

Как я жалел, что не знаю хотя бы несколько слов на их языке, чтобы окликнуть отца по-соседски и сказать: «Я вижу, что теперь вы остались вдвоем. Надеюсь, ничего дурного не случилось?»

Я понимаю, все это было бы бесполезно. Он посмотрел бы на меня своим странным взглядом и посоветовал убраться ко всем чертям.

Девочек я больше так никогда и не видел. Ни разу. Они не вернулись. Однажды мне показалось, что я видел Крошку в устье реки со стайкой подружек, но я не был уверен, что это она. А если даже это была Крошка, то какая-то незнакомая — так она выросла и изменилась.

Расскажу вам, что я обо всем этом думаю. А думаю вот что: отец с матерью взяли их с собой в прошедший уик-энд с определенной целью — либо поселить у друзей, либо пустить в самостоятельную жизнь.

Я понимаю, это звучит жестоко, — вряд ли вы поступили бы таким образом с сыном или дочерьми, но не забывайте, нрав у отца был крутой и законы ему не писаны. Не иначе, он думал, что все это к лучшему, и, очевидно, оно так и есть, и если бы знать точно, что случилось с девочками, а главное — с Крошкой, я бы не волновался.

Но я до сих пор не могу не беспокоиться, зная, что произошло с Сыном.

Вся беда в том, что у Сына хватило глупости вернуться. Он вернулся недели через три. Я шел к озеру, но не своей обычной дорогой, а через лес вдоль речки, которая берет начало от истока, лежащего на более высоком уровне, и впадает в озеро. Обойдя его, я по болотам вышел к северному берегу, где в некотором отдалении находился шалаш, и первое, что я увидел, был Сын.

Он ничего не делал. Просто стоял у болота в растерянности и недоумении. Он был не очень близко от меня, и я не решился его окликнуть. Кроме всего прочего, у меня не хватило духу. Я неотступно следил за ним, пока он маячил возле болота, неуклюжий, в обычной своей нелепой позе, и я заметил, что он смотрит в конец озера, где был отец.

Отец с матерью не видели его. Они стояли на берегу у мостков, и было непонятно, то ли они собрались ловить рыбу, то ли возвращались домой. А здесь на болоте стоял Сын с растерянным глупым лицом, в котором помимо глупости был страх. Мне хотелось крикнуть: «Что случилось?» — но я не знал, как это сказать. Я стоял молча и, как и он, смотрел на отца.

Потом произошло то, чего мы так оба боялись.

Отец поднял голову и увидел Сына.

Он, должно быть, что-то сказал жене, потому что она вдруг застыла неподвижно там, где они стояли у мостков, затем отец развернулся с молниеносной быстротой и бросился в сторону болота, к Сыну. В эту минуту он был просто страшен. До конца своих дней не забуду ощущения ужаса от его вида. Великолепная голова, которой я так всегда восхищался, теперь была гневная, полная злобы; он изрыгал проклятия — поверьте мне, я слышал своими ушами.

Сын, растерянный, испуганный, беспомощно озирался, ища, куда бы спрятаться. Но прятаться было негде. Разве что за редким тростником, который рос по краю болота. Увы, бедняга был так туп: он кинулся к тростникам и, весь съежившись, пригнулся за ними, считая, что отныне он в безопасности. Смотреть на это было невыносимо.

Я только собрал все свое мужество, готовясь вмешаться, как вдруг отец внезапно остановился, будто на ходу сдержал бег, затем повернул обратно и возвратился к мосткам, продолжая на пути что-то ворчать и проклинать Сына. Сын следил за ним из своего тростникового укрытия, потом снова двинулся на болота. Судя по всему, в его дурацкой башке была навязчивая мысль — вернуться домой.

Я поглядел вокруг. Ни души. Некого позвать на помощь. Но если бы даже я и пошел на ферму и уговорил кого-нибудь из рабочих пойти со мной, мне посоветовали бы не встревать, сказали бы, что отца сейчас в его состоянии лучше оставить в покое и что Сын достаточно взрослый и в любом случае может постоять за себя. Он сейчас почти как отец. Вполне может дать сдачи. Но я-то понимал, что на деле все гораздо сложнее. Сын был не боец. Он не умел драться, даже не знал, как это делается.