- Ты не один такой, парень.
Кровь на руках, его кровь с щеки, и палка.
Он схватил палку и пошёл на своего друга, уже бывшего друга, и занёс, чтобы ударить.
Он так устал от боли в ногах каждую ночь, он так устал от того, что не знал, что с ним происходит. Он устал, что бегает медленнее всех мальчишек во дворе, он устал, что не может играть в футбол, и он был зол, зол, что друг посмеялся над ним. Он был зол, что друг мог спокойно убежать от Антона, тот бы в жизни не догнал, с его тяжелыми ногами. Он занёс палку, чтобы сравнять счёт, чтобы друг тоже не мог бегать.
- Если съесть косточку от яблока, то дерево прорастет у тебя в животе.
- Ты не один такой, парень.
Друг пятился от Антона во сне и уже повернулся, чтобы бежать. Когда Антон увидел, как его ноги разорвали корни. Он уронил палку, та с гулом упала на землю. Антон упал на колени и закричал от боли. Он увидел ужас в глазах друга. Он увидел улыбку байкера, с его листиком между зубами. И он посмотрел на свои руки, их не было, там были ветви.
Антон лежал в своей кровати и мычал, корни порвали его простыню, ветви испещрили подушку.
В окно беспокойно стучала ветвь дерева.
Антон закричал и разбил окно, его ветви вырвались наружу и сломали по пути ветку, которая все время стучала по окну. В комнату ворвался холодный воздух. Мальчик проснулся. Окно было целым, простыня и подушка тоже, только мокрыми. Он продрог от холода, и хотел поднять одеяло с пола, когда увидел, что он усеян листьями. Было тихо, ветка за окном не стучала в стекло, она была сломана. Антон лёг спать.
<p>
Флорист</p>
В пять часов утра вставать на работу - было настоящим мучением. Но Саше нужна была эта подработка, чтобы закрыть выплаты по обучению в колледже. И она вставала рано, как положено, чтобы к 6.30 быть на месте. И кто бы мог подумать! Работа ее была связана с самыми для неё ненавистными существами - растениями. Она приезжала ещё засветло в офис, и таскала тяжеленые ведра с водой, чтобы все их полить. Больших "монстров", так она их называла, надо было ещё полностью протереть, каждый листочек увлажнить, побрызгать, землю взрыхлить. Как же она их ненавидела, кто бы знал. Так и вспоминала, как мама с любовью за ними ухаживала все ее детство. Как она украдкой крала ростки в школе, чтобы обрадовать маму, но та их принимала, как само собой разумеющееся. Саша вспоминала в этих темных, тихих коридорах, как веселилась, когда котята обгрызали кактусам колючки. Это было странно, но столько радости она давно не испытывала. А когда сорванцы сталкивали цветочные горшки с подоконника на пол, ликованию Саши не было предела. Правда, она это держала в себе и молча убирала беспорядок. И думала о том, какие же коты сообразительные существа. Каждый раз, когда она набирала воду в ведро в чистом офисном туалете, где все сверкало и вкусно пахло всякими прыскалками, Саша почему-то вспоминала о том, как боялась быть пойманной в школе со своими "детками" цветов для мамы. Как ей было стыдно, когда это все-таки произошло, как она краснела, сгорала от стыда, когда на неё кричала учительница на весь класс. Все тогда замерли, сидя за своими партами, не осмеливаясь пошевелиться. А она стояла и принимала "удар" про то, как плохо воровать, как ужасно говорит это о ней, как о личности, как ей должно быть стыдно и тому подобное. Она стояла, смотрела себе под ноги и молилась, чтобы маму не вызвали в школу. Таскать ей цветы это одно, а попадаться это совсем другое. За это может и влететь. Дурацкий повод получить по самое не хочу - цветы. От досады Саше хотелось плакать, и слезы сами по себе предательски текли по ее лицу, и она их вытирала так, чтобы не было заметно окружающим, делала вид, что зевает. Чем вызывала смех в классе и злость у учителя. Ну, все пропадать, так пропадать. Саше хотелось реветь от досады, но теперь ее роль - задрать нос, как можно выше и показать, что ей все равно. Все равно, что вызовут родителей, все равно, что о ней думают, все равно какие будут неприятности. Все пропало.
Саша плакала пока поливала особенно огромного "монстра" в тишине офиса, в окружении компьютеров, шкафов полных папок, степлеров. В молчании коридоров, занавесок, в первых отзывах оживления на улице за окном. И она почувствовала, как один из больших листьев коснулся ее плеча, оставляя мокрый след на кофте. И ей казалось, что это кто-то положил руку, чтобы успокоить. Девушка не услышала, как треснула ветка, Саша не увидела сквозь слезы в глазах, как корни дерева увеличились и выползли из огромного горшка, она только очнулась от своих воспоминаний, когда кусок земли упал ей на ботинок. Девушка нагнулась, чтобы его поднять, когда корни обвили ее шею, потом пронзили тело насквозь, скрутили, обхватили и выдавили всю жизнь из рук и ног. Она не успела крикнуть, шея хрустнула, потом ещё пару костей и ее засосало куда-то в горшок. В офисе была тишина, ведро с водой осталось возле дерева, которое ещё содрогалось от мелкой дрожи, но уже вернулось к своим обычным размерам. Вскоре офис наполнился светом, разговорами, запахом кофе. Люди обходили ведро, не обращая внимания, через какое-то время охранник убрал его в туалетную комнату, подозревая, что это место проклято и эта девочка Саша от них сбежала, как и несколько флористов до этого.
<p>
Гадалка</p>
Оля была очень смышлёной девочкой восьми лет. Просто она устала и может потому совершила ошибку. Очень большую ошибку. Она должна была быть особенно осторожной, когда оба родителя постоянно дома. Теперь и офис дома, и дом дома. Это и для мамы с папой было тяжело, она догадывалась об этом. И им все некогда было возиться с ней. У них свои взрослые проблемы, которые, как они думают, она не понимает. А Оля понимает, очень многое понимает. Она даже, бывало, представляла, что умеет читать мысли. Только не как та старушка напротив супермаркета, та женщина Олю сильно напугала.
Дело было прошлым вторником, они шли с мамой в магазин. Маленькие пальчики Оли сильно потели в огромных резиновых перчатках, но мама сказала терпеть, и что для детей нет перчаток, но носить их надо, потому что вокруг Зараза.
На лице у Оли была маска, и нос очень сильно чесался, она пыталась почесать его через маску, но это было не то. Оля ждала, когда мама отойдёт за стеллаж, чтобы сделать это быстро, пока та не опомнилась и не вернулась. И вот - настал момент, Оля начала стягивать перчатки, они хоть и были большие, но мама скрепила их резинками на запястье, и руки вспотели, так что все удавалось с трудом. Она вся вспотела, пока освободила руку. Сердце заходило громкими ударами, она боялась, что вернётся мама и она не успеет почесать нос, или ещё хуже - мама увидит. Девочка отвернулась и смотрела на прилавок, она стянула маску и почесала нос. Вздох облегчения вырвался из её груди, она вдохнула свежий воздух и тут услышала маму.