Мама, конечно, ничего не сказала, но Оля знала, что дела ее плохи. Она могла это прочитать по плотно сжатым губам мамы, по стеклянному, безучастному взгляду, который казалось выжигал дыры на лице девочки. Девочка не могла вынести это напряжение и потому не стала помогать упаковывать продукты на кассе - ещё один промах, ещё одна ошибка. Но после маски, после того, как она нарушила правила и почесала нос, потрогала лицо руками - ей терять было нечего. Оля вышла на улицу, возле супермаркета стоял патруль, который их встретил всего 10 минут назад на углу. Один из мужчин вопросительно взглянул на девочку, та, на всякий случай, сказала, что мама внутри. Они продолжали болтать, то и дело поглядывая на неё. Оля подошла к старой женщине в грязной одежде, которая просила милостыню. У Оли не было мелочи, но что-то в этой незнакомке с грязными руками и лицом манило девочку.
- Хочешь я тебе погадаю, девочка?
Оля сначала испугалась, а потом оглянулась на маму, которая запаковывала продукты всего в десяти шагах от неё, и успокоилась.
- Да.
- Тогда дай свою ручку.
Девочка сделала шаг назад, и отвела взгляд.
- У меня нет денег.
- Можно платить не только деньгами.
Девочка не поняла, о чем речь и тут её за руку схватила эта женщина. Оля испугалась и вскрикнула, женщина отпрянула, к ним подбежал один из патрульных и встал между ними. Все произошло слишком быстро, мама вернулась из магазина и ее лицо излучало страх, патрульный начал отчитывать женщину, что она без маски, мама взяла за руку Олю.
Оля плелась за мамой, как во сне, ощущая острую боль в той руке, что схватила женщина. Она зажала крепче кулачок, она не хотела ещё больше неприятностей в тот день. Ладонь горела от боли, сжимая что-то маленькое, что оказалось яблочной косточкой, что начала прорастать в руке девочки.
<p>
Паутина</p>
Оля ещё не могла решить строгое это для неё наказание - быть под домашним арестом, когда весь город на карантине или нет. Родителям приходилось выходить из положения, и потому они решили, что ей нельзя выходить из комнаты. Три дня предоставленная сама себе, она думала. Думала о том, что могло быть и хуже, что обстоятельства на её стороне. Ведь скоро школа, и ей будет не так скучно, она по-прежнему не будет выходить из комнаты, но быть на связи с другими детьми сможет. Ах, да, помимо того, что ей нельзя покидать комнату, её лишили интернета. А это было весомо. А все из-за этого случая в магазине, из-за того, что она ослушалась маму и почесала руками лицо. Когда это везде запрещено, передача Заразы и все такое.
Оля вела себя странно эти дни заточения, и она была даже рада, что родители этого не видят. Иначе было бы сложно скрывать. Скрывать то, как она замирала посреди комнаты и вдруг ясно слышала, как шелестят деревья на улице, как они раскачиваются из стороны в сторону в этом едином танце с ветром. Сначала она подумала, что ей показалось, почудилось, но потом снова завопила от боли ладонь, и девочка вспомнила. Вспомнила гадалку, и вспомнила свой секрет. Её рука иногда покрывалась корой, как у дерева, но если Оля сильно-сильно зажмурит глаза и представит, что этого нет, то все исчезало. Хорошо, что родители были заняты работой в соседней комнате, иначе она бы попала.
Ещё странное, что делала девочка, в один из дней, она взяла моток ниток и начала плести паутину. Она завязала один конец нитки вокруг спинки стула и провела к ножке стола, потом привязала к батарее, оттуда дело пошло к шкафу. Девочка сама не заметила, как моток закончился, она взяла ещё одни нитки, другие, третьи, а паутина становилась все более плотной, линии пересекались все чаще, заполняя собой пространство. И в какой-то момент она села посередине комнаты, закрытая от всего мира своей собственной паутиной из разноцветных ниток. Девочка чувствовала себя хорошо, спокойно, было ощущение, что так оно и должно быть. Она прислушивалась к тому, как отец что-то печатал на клавиатуре в зале, как мама проводила совещание на кухне. Потом она мысленно вышла на улицу и бродила среди деревьев, чувствовала ветер на своих волосах, ощущала мокрую траву под ногами, лицо грелось в лучах солнца. Девочка улыбалась. Вся её правая рука покрылась корой дерева, и она чувствовала силу, которая разливалась внутри. Боли не было, все наконец-то становилось на свои места. Она наполнялась радостью, когда вдруг одна из ниточек над её головой дернулась. Оля открыла глаза и увидела, как ниточка дернулась ещё раз. Она коснулась рукой ниточки и вдруг увидела мальчика, такого же как она, Оля точно знала, что они похожи, только он старше. И она увидела, как он превратился в монстра, как его ноги стали корнями, которые вспахивали асфальт вокруг, как он душил своими ветвями-руками другого, обычного мальчика. И она закричала. Она так напугалась, что казалось её сердце выскочит, слезы текли по ее щекам. И мальчик-дерево в её видении повернулся к ней, словно услышал её крик, и в растерянности отпустил простого мальчика.
Оля мысленно вернулась в комнату, и ей показалось, что мир вокруг рушился, она слышала грохот и не понимала, что происходит, она ещё задыхалась от своего видения. Потом она поняла, что это мама пробиралась к ней через паутину и похоже снесла часть мебели.
- Что, что случилось? Все хорошо? - спросила мама, Оля ничего не ответила, только всхлипнула.
- Дорогая, почему она кричала? - спросил отец в дверях.
- Я не знаю, она тут сидит, плачет.
Мама обняла девочку, пытаясь ее успокоить, совершенно не понимая, что происходит. Девочка уткнулась в плечо мамы, сильно-сильно зажмурилась и представила, как кора исчезает с её руки. Трюк сработал.