В этой цитате одна приведенная отрицательная характеристика сопровождается длинным перечнем заслуг. Именно так – как гениального ученого – можно и рассматривать личность Ломоносова. Мерки обычного человека к нему неприменимы.
Психология людей XVIII в. и уклад жизни значительно, если не сказать разительно, отличались от современных. Не было представления о личном пространстве человека, оно начинает формироваться только во второй половине века и касается только дворянского сословия. Ломоносов происходил из крестьян, хотя и государственных, т. е. не крепостных. Но это самое низшее сословие русского общества, самое униженное. Сословные различия вколачивались кулаками. Вот характерная цитата из письма Ломоносова И. И. Шувалову о смерти профессора Рихмана: «внезапно дверь отворил человек[151] покойного Рихмана, весь в слезах и в страхе запыхавшись. Я думал, что его кто-нибудь на дороге бил, когда он ко мне был послан»[152]. Слугу побили – это обычное дело. Ломоносов, судя по документам о деле побитого аптекаря, не захотел отдать караульному солдату шпагу. Это не грубость – это попытка отстоять свой новый сословный статус и достоинство – крестьяне не имели права носить шпагу.
В документах Академии наук и Московского университета XVIII в. мы находим множество примеров конфликтов, длинные жалобы на «противников», перечисление своих достижений и достоинств. Ломоносов на их фоне не выглядит особо «конфликтным». Публичные конфликты – это, скорее, стиль ведения дел в этой среде. Трудно судить, кто прав или виноват в большинстве таких конфликтов. Но все они носили, как правило, ожесточенный и затяжной характер.
Академик М. П. Погодин так охарактеризовал эту проблему: «Несчастия первых лет его жизни, побои за охоту к грамоте…, насмешки легкомысленных товарищей…, нужда и нищета в чужих краях… были цветами в сравнении с теми колючими терниями, которыми усыпалась его общественная деятельность от товарищей по ремеслу, от невежд ученых, полуученых и неученых, от завистников, клеветников, соперников, этих умственных Сальери, которые ужаснее всех врагов на свете. Никто не может вообразить, никакая химия не может составить того яда, которым они напаяют свои смертоносные стрелы. Сам злой дух им помогает, – чтобы раздражать человека отличного, человека действующего, выводить его из терпения, и увлекать к крайностям»[153].
«Ломоносов наполнил торжественные оды свои высокопарною хвалою; он без обиняков называет благодетеля своего графа Шувалова своим благодетелем; он в какой-то придворной идиллии воспевает графа К. Разумовского под именем Полидора; он стихами поздравляет графа Орлова с возвращением его из Финляндии; он пишет: Его сиятельство граф М. Л. Воронцов по своей высокой ко мне милости изволил взять от меня пробы мозаических составов для показания ее величеству. Ныне все это вывелось из обыкновения. Дело в том, что расстояние от одного сословия до другого в то время еще существовало. Ломоносов, рожденный в низком сословии, не думал возвысить себя наглостию и запанибратством с людьми высшего состояния (хотя, впрочем, по чину он мог быть им и равный). Но зато умел он за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или о торжестве его любимых идей», – написал А. С. Пушкин, понимая, что нельзя обойти проблему взаимоотношений Ломоносова с придворными покровителями[154].
Ради чего Ломоносов участвовал в этом диалоге с властью? Ради наград, чинов, поместья? Конечно, самолюбия никто не отменял. Но все же смыслом жизни его была Наука. Очень убедительно написал об этом академик М. П. Погодин: «Ломоносов не унывал и боролся с своими противниками во всю жизнь, спорил, жаловался, просил, умолял, плакал, смеялся, ругал, оправдывался, и между тем, работал, работал, – и не оглядывался вспять от того рала, которое дано было свыше в его руку. Наука была для него всегда выше всего. Распространение ее в отечестве любезнее всего. Русская слава дороже всего!»[155].
Скончался М. В. Ломоносов 4 апреля 1765 г., ему было 54 года. Несколько последних лет жизни он работал, превозмогая болезнь. Однако продолжал множество проектов, писал статьи и книги, преподавал. На его погребении присутствовали не только профессора и студенты Санкт-Петербургской Академии наук, но вельможи, духовенство, мастера с его мозаичной фабрики, поморы, жившие в Петербурге. Надгробие памятника из каррарского белого мрамора на могиле Ломоносова в Невском монастыре было заказано графом А. П. Шуваловым в Ливорно.
152
153
155