Но с северо-запада грозил другой грозный противник — Новгородская земля. Походы и с той и с другой стороны следовали один за другим. Зимой 1134–1135 гг. в битве у Ждан-горы соединенное войско новгородцев, псковичей, ладожан, всей новгородской области было разбито. Поражение было страшным. Сколько полегло новгородцев, трудно сосчитать. Ополчением Северо-Восточной Руси командовал сын Юрия Владимировича — Ростислав. Но борьба продолжалась и после этого. Иной раз Юрий сам возглавлял походы на Новгородские пределы. Но, воюя с болгарами и новгородцами, занимаясь строительной деятельностью и всем другим, что в Киевской Руси составляло круг обязанностей князя, Юрий думал, мечтал только об одном — «златокованном» столе. В 1132 г. он захватил даже Переяславль в Русской земле. Это не столь престижное княжение нужно было ему лишь как ступень к киевскому столу. Впрочем, просидел он там всего 8 дней. Новый великий князь Ярополк Владимирович вывел его из этого города и отправил в Ростово-Суздальскую землю.
Для нас важно отметить, что история отвела Юрию другую роль — со смертью Мономаха подчиненность Ростовской земли Киеву прекращается. Более того, Ростовская земля становится для Юрия Владимировича оплотом борьбы за киевский стол.
Рассказывая о борьбе между землями-волостями, летописец рисует нам структуру Ростово-Суздальского города-государства. Так же как и в других землях, это — главные города с зависящими от них пригородами. На главном городе лежала обязанность оборонять пригороды, заботиться о них. На страницах летописи все чаще начинает фигурировать город Владимир. Если прежде Ростову приходилось соперничать с Суздалем, то теперь на передний план выдвигается город, заложенный Владимиром Мономахом. Здесь возникает княжение, что свидетельствует о достаточно высокой степени организации владимирской общины. Так, Владимир из пригорода, подчиненного «старшим» городам, превратился в крупный самостоятельный центр, вокруг которого формировалась своя волость.
Но до открытой борьбы дело пока не дошло. После смерти Юрия Долгорукого (его так прозвали, вероятно, потому, что он стремился далеко распространить свое влияние) ростовцы, суздальцы и владимирцы «пояша Андрея сына его старейшего и посадиша и в Ростове на отни столе и Суждали, занеже бе любим всеми». Так произошла решительная ломка прежних отношений населения Северо-Восточной Руси с князьями. Если Юрий был направлен из Киева, то теперь жители Северо-Восточной Руси сами избирают себе князя путем вечевого решения. Этот факт свидетельствовал о росте силы и влияния городских общин, о полной независимости Ростовской волости от Киева.
Да и сам Андрей Юрьевич (1157–1175) вполне соответствовал новой ситуации, с самого начала своей карьеры проводя просуздальскую политику. Вся его юность — это бесконечные военные бдения. Несмотря на молодость, он правая рука отца — полководец, дипломат, советник. Ловкость, физическая сила позволяли ему выходить невредимым из самых затруднительных ситуаций.
В 1155 г. Андрей против воли отца ушел в Суздаль. С собой он вез взятую в Вышгороде икону Богородицы, которую привезли вместе со знаменитой иконой «Пирогощей» на одном корабле из Царьграда. Он приказал ее оковать более чем тридцатью гривнами золота, серебром, украсить жемчугом. Приехав в «Суждальскую землю», Андрей делает многочисленные пожертвования в монастыри и церкви, заканчивает строительство каменной церкви св. Спаса в Переяславле-Суздальском. Это было нужно для создания в Северо-Восточной Руси нового идеологического центра. Религиозная политика на долгое время становится основным направлением деятельности Андрея.
После избрания Андрей постарался оправдать доверие ростово-суздальского земства. «По смерти отца своего он велику память себе сотворил: церкви украсил, и монастыри поставил». Предпринимается целый ряд мер, направленных на утверждение церковного приоритета Северо-Восточной Руси: создание культа владимирской иконы Богоматери; установление праздника Покрова, «открытие» мощей Леонтия; политическая легенда об основании города Владимира Владимиром Святым, легенда об учреждении ростовской епархии самим царьградским патриархом в конце X в. Проводя в жизнь эти меры, Андрей Юрьевич в полной мере учитывал интересы городских и сельских общин, воззрения которых были еще глубоко пронизаны язычеством. Более того, он действовал с ними рука об руку.
Об этом свидетельствует конфликт между ростовским епископом Леоном, с одной стороны, и общиной во главе с князем — с другой. Епископ Леон фанатично отстаивал необходимость соблюдения поста в господские праздники. «И бысть тяжа про то великая перед благоверным князем Андреем и предо всеми людми, и упре его владыка Феодор». Рождество и Крещение падают на постные дни за 10 лет всего лишь 2–3 раза. Но церковные споры задевали горожан, эти праздники приходились на языческие новогодние святки конца декабря — начала января, предполагавшие ритуальную мясную пищу. Леон, не учтя характера древнерусского христианства, которое было, по существу, охристианенным язычеством, потерпел поражение и был изгнан из Ростово-Суздальской земли. Дело получило такую огласку, что вынесено было на рассмотрение в Константинополь. Леон, который к тому же обладал совершенно нетерпимым характером и умудрился оскорбить даже византийского императора, потерпел поражение и там. А «упревший» его на Руси Феодор привез константинопольскому патриарху письмо от Андрея Юрьевича. Сохранились фрагменты ответных грамот патриарха. Из них узнаем, что Андрей хотел ни много ни мало, как создания независимой от Киева митрополии. Этот его проект имел как бы две стороны, две грани. Во-первых, он хотел возвысить новый город Северо-Восточной Руси — Владимир. Ведь не случайно он сделал своей резиденцией Боголюбово под Владимиром, где опытные мастера построили ему великолепный замок. Во-вторых, противопоставить его и всю Северо-Восточную Русь старому центру — Киеву. Это становится лейтмотивом его политики. В 1160 г. закончена постройка владимирского Успенского собора. Строятся и расписываются другие церкви. И вот незадача: когда была закончена главная святыня Владимира, Ростов был истреблен огромным пожаром. Можно предполагать, что пожар был не случайным.
Становление города-государства в этом регионе шло по-прежнему в постоянной борьбе с соседним Новгородом и Киевом. Причем касательно последнего политика значительно изменилась: Андрей Юрьевич старается его ослабить. Апофеозом такой политики стало взятие днепровской столицы союзными войсками в 1169 г. Два дня грабили город. «Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали в них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги». Пожалуй, и иноплеменникам не уступило бы в жестокости это воинство. Князем в Киеве Андрей посадил своего дядю Глеба Юрьевича. Если к этому добавить, что, применяя различные меры, в том числе и блокаду, Андрей сумел поставить в фарватер своей политики и гордых новгородцев, то успехи станут еще более очевидны.
Но в недрах Владимиро-Суздальского общества зрели силы и настроения, которые, в конце концов, привели к падению князя. Первым симптомом было удаление его ставленника Феодора. В мае 1169 г. он был вынужден уехать в Киев, а там схвачен и умерщвлен ненавидящим его митрополитом. Феодор потерпел фиаско потому, что покусился на могущество кафедрального храма Владимира. Ведь имущество церкви, да и сам христианский храм в древнерусском обществе рассматривались как достояние всего народа, всей общины. Посягательства на патрональную святыню истолковывались в древних обществах как посягательства на общину вообще. Вот Феодор и поплатился за свою жадность.