Р. А., 1896, № 6, стр. 354.
661812 г. июля 15. — Из записок А. Д. Бестужева-Рюмина о торговле оружием в Москве.
… С чувством истинного прискорбия, невольно делаю некоторое замечание, совершенно однако ж справедливое. Оно может показаться весьма неприятно, но правда всегда священна. До воззвания к первопрестольной столице Москве государем императором, в лавках купеческих сабля и шпага продавались но 6 руб. и дешевле; пара пистолетов тульского мастерства 8 и 7 руб.; ружье, карабин того же мастерства 11, 12 и 15 руб.; дороже не продавали. Но когда прочтено было воззвание императора и учреждено ополчение противу врага-то та же самая сабля или шпага стоила уже 30 и 40 руб.; пара пистолетов 35 и даже 50 руб.; ружье, карабин не продавали ниже 80 руб. и проч. Купцы видели, что с голыми руками отразить неприятеля нельзя, и бессовестно воспользовались этим случаем для своего обогащения. Мастеровые, как то: портные, сапожники и другие, утроили или учетверили цену работы своей; словом, все необходимо нужное, даже съестные припасы, высоко вздорожало. Гр. Ростопчин, главнокомандующий в Москве, мог бы легко такое беззаконное лихоимство властию своею остановить и предать виновных суду, но он смотрел на это зло равнодушно и за неделю только до входа неприятеля в Москву публиковал в ведомостях следующее: «Дабы остановить преступное лихоимство купцов московских, которые берут непомерную цену за оружие, необходимое для вступивших в ополчение противу врага, он, главнокомандующий, открыл государственный цейхауз, в котором будет продаваться всякое оружие дешевою ценою».
Действительно, цена продаваемому оружию из Арсенала или цейхауза была очень дешева, ибо ружье или карабин стоил 2 и 3 руб., сабля 1 руб., кортик, пики и проч., все очень дешево, но, к сожалению, все это оружие к употреблению не годилось: ибо ружья или карабины были или без замков, или без прикладов или стволы у них согнутые, или измятые? сабли без эфесов, у других клинки сломаны, зазубрены, и лучшее, что было в цейхаузе, то скуплено уже было купцами; но, невзирая на негодность оставшегося оружия, покупали еще оное, и Арсенал или цейхауз был полон народу.
Р. А., 1896, № 6, стр. 349.
67Из записок С. Г. Волконского о настроениях во время войны.
… В один день получил я от подполковника Розенберга извещение, что, по назначенной реквизиции фуража и людского продовольствия командуемого им Изюмского гусарского полка из имений ген. — адъютанта Балашева, управляющий этим имением не только что отказал в выдаче по ассигновке, но выгнал фуражировавшую команду и отправил нарочного в Тверь, чтоб оттуда послать эстафету с жалобой на действия военного управления. Розенберг был, по содержанию его записки ко мне, видимо, испуган и просил моего совета.
Я, зная образ суждения Винценгероде в отношении общих тогдашних обстоятельств, понес прямо записку Розенберга к Винценгероде, доложил о содержании оной и получил приказание передать Розенбергу, чтоб он, если не хотят ему дать назначенное мирным путем, взял бы вдвое силою. К этому же Винценгероде еще сказал, что впоследствии от царя зависит платить за забранное, но теперь, когда правительству на защиту отечества нужна каждая копейка, нечего заботиться о выгодах помещичьих, и что грустно будет, если приближенные к царю не будут давать примера пожертвованиями, и особенно в предстоящих обстоятельствах, потому что зачем было беречь теперь русским то, что завтра, если сохранено будет, может быть взято французами?