8 августа, расставшись с господами Корбутовским и <Вонляр>лярскими, приехал я в село Попово.
Спокойствием и здесь уже не наслаждались; страшные вести и слухи ежедневно тревожили жителей Бельского уезда. По большой Смоленской дороге проезжали во множестве духовщинские и поречские помещики, бросившие свои имения; между ними встретил я почтенного моего друга Николая Богдановича Энгельгардта, который в глубокой старости, при слабом здоровье оставил уже два своих поместья, удалялся от нашествия неприятеля, сам еще не зная, куда ему ехать.
Въезжая в Ржевский уезд, мы увидели другой свет и других людей: для ржевцев как будто ничего чрезвычайного не совершалось в то время в нашем Отечестве. На лицах их не заметно было ни уныния, ни робости; напротив, в народе видимо обнаруживался дух мужества и неустрашимости. «Для чего государь-батюшка, — говорили тверские крестьяне, — не прикажет нам идти поголовно? Мы бы шапками закидали врага».
22 августа достиг я предела моего путешествия, принадлежащего мне сельца Красота, что на берегу озера Селигер в Валдайском уезде; и здесь, возблагодарив Всевышнего за чудесное избавление меня от челюстей смерти или от позорного плена, я бросил мой якорь в ожидании, чем Бог обрадует любезное наше Отечество.
Н. Ельчанинов.
Памятная книжка Смоленской губернии на 1861 год. Смоленск, 1861
(цензурное разрешение 26 февраля). Часть вторая. II.
Исторические воспоминания и материалы. С. 80–93, 94.
СМОЛЕНСК
Смоленск и его предания о Двенадцатом годе
Посвящается княгине Ольге Алексеевне Дондуковой-Корсаковой
…Недешево достался Смоленск французам, и недешево обошлась нам его оборона. После двухдневной ожесточенной борьбы все понимали, что мы не удержим города, и преосвященный Ириней вынес из Успенского собора икону Божией Матери[19]. Шествие, под градом ядер и бомб, сопровождалось плачущим народом. Город горел со всех сторон, но в уцелевших церквах шли праздничные всенощные накануне Преображения.
Вдруг около Днепровских ворот поднялся крик: «Спасайте икону Заступницы!» Несколько солдат бросились к надворотному храму и вынесли ее. Она оставалась при армии целые три месяца. Накануне Бородинской битвы Кутузов приказал пронести ее по всему лагерю, и пред ней служили молебны после каждой победы.
В полночь того же дня, когда она была спасена от неприятеля, наши получили приказание очистить город и переходить на правый берег Днепра. Они тихо отступили, вывозя по возможности раненых, и, перешел за мост, сожгли его[20].
На другой день Наполеон вступил в Смоленск. Он подъехал к надворотной церкви Божией Матери, поднялся на лестницу и вошел во храм. Из стеклянных дверей балкона видны были обгорелые остатки моста, который наши истребили за несколько часов перед тем. С правой стороны Днепра раздавались выстрелы: несколько русских орудий тревожили еще неприятеля. Наполеон приказал немедленно втащить в церковь две пушки, которые поставил в дверях балкона и наводил их сам на наши отступавшие полки.
Поднявшись на лестницу этой церкви, посетитель останавливается невольно пред плохою картиной, висящею на стене. Она изображает икону Божией Матери и войско, коленопреклоненное пред ней. Посредине возвышается широкий белый столб со следующей надписью: «Славься верными своими сынами-героями, победившими врага Бонапарта с многочисленнейшими его силами — двадцать народов, и прогнавшими его, супостата, дочиста за пределы с лица земли любезнейшего своего Отечества в 1812 году».
По одну сторону коленопреклоненной армии изображена за иконой сама Дева Мария, по другую — Архангел Михаил с огненным мечом в руке. Наверху — Господь Саваоф; возле Него на облаках справа и слева трубящие Ангелы. Над ними надпись: «Изображение достопамятного события, близ столицы Москвы, августа месяца 20 дня».
Внизу картины двуглавый орел держит лавровый венок, в котором вы читаете: «Всем соотчичам, подвизавшимся доблестями против врага Бонапарта в 1812 году, генерал-майор и командор Семен Вистицкий».
Наконец есть еще надпись по обеим сторонам венка: «Главнокомандующий, светлейший князь Михаил Кутузов-Голенищев Смоленский, князь Михаил Барклайдетоли[21], князь Петр Богратион, квартирмейстер генерал <Михаил> Вистицкий, близкий их соучастник во всех распоряжениях, со всем генералитетом и с прочими чиновниками, и все войско с коленопреклонением молятся иконе Смоленской Божией Матери, призывая ее, Пресвятую Богородицу, Заступницу, на помощь победить врага Бонапарта.
Когда российское воинство совершало молебствие иконе Смоленской Божией Матери, в то самое время враг Бонапарт, со своими маршалами и свитою, одоль рекогнистировали места положения пред начатием Бородинского кровавого сражения, продолжавшегося рано с утрия во весь день до полуночи, производившего с обеих сторон беспрерывно жаркою пушечною, ядрами и картечами из тысячи орудий пальбою и бесчисленностию ружейными выстрелами августа 26 дня».
Самая церковь походит на длинную комнату. По обеим сторонам окна, а на Днепр выходит балкон, с которого стрелял Наполеон. Два престола, иконостасы разделены балдахином, под которым стоит икона Одигитрии (Путеводительницы), сопровождавшая наше войско. Риза украшена жемчугом и драгоценными каменьями. Бóльшая часть их была пожертвована в память Отечественной войны. К раме приделана серебряная доска с надписью: «Сия чудотворная икона Пресвятой Богородицы Смоленския Одигитрии при оставлении города Смоленска российскими войсками 1812 года, августа 6 дня вынесена была из оного третиею пехотную дивизиею генерала-лейтенанта Коновницына, и во все время неприятельского обладания городом она сопутствовала оной дивизии. А по изгнании неприятелей из Смоленска ноября 5 дня икона, к неизреченной радости жителей, возвращена была того же ноября 10 дня лейб-гвардии Драгунского полка поручиком Шембелем».
Когда наши проходили Смоленском после очищения его неприятелем, все граждане сбежались на ее встречу. По свидетельству очевидцев, не оставалось никого в домах. Икона была поставлена на площади, и над трупами своих братьев, на развалинах своего города смоляне служили пред нею молебен. Не столько было промолвлено слов молитвы, сколько пролито слез. Когда за чтением Евангелия священник произнес: «Пребысть же Мариам с нею яко три месяцы и возвратися в дом свой»[22], — все невольно переглянулись: икона, взятая в наш лагерь 5 августа, возвращалась в Смоленск через три месяца изо дня в день.
Однако войско пожелало оставить ее еще в своих рядах, пока не будет окончательно очищена вся губерния, и икона была окончательно возвращена в Смоленск из-под Красного лишь 10 числа, при письме генерала Коновницына главному духовному лицу, оставшемуся в городе. Он писал между прочим: «Войска с благоговением зрели посреди себя образ сей и почитали его благоприятным залогом Всевышнего милосердия. Ныне же, когда Всемогущий Бог благословил российское оружие и с покорением врага город Смоленск очищен, я, по воле главнокомандующего всеми армиями князя Михаила Илларионовича Кутузова, препровождаю святую икону Смоленския Божия Матери обратно, да водворится она на прежнем месте и прославляется в ней русский Бог, чудесно карающий кичливого врага, нарушающего спокойствие народов. С сим вместе следуют учиненные образу вклады и приношения: 1810 руб. ассигн<ациями>, 5 червонных золотых и серебра в лому, отбитого у неприятеля, 1 пуд».
19
Он увез ее в Ярославль чрез Москву, где она стояла несколько дней в Архангельском соборе. —
20
Отступление наших сопровождалось потрясающими сценами. Вот несколько строк, которые я заимствую из походных записок моего отца: «…5-го. Лишь только начало рассветать, как неприятели приступили снова к штурму города. Он был уже объят пламенем. Несчастные жители оставляли дома свои, имущество и со слезами удалялись. У каждого лежал камень на сердце. Матери несли младенцев и с сим бременем бежали, куда глаза глядят. Ничто не может быть ужаснее войны оборонительной, и в своем Отечестве. Я это испытал… Стенания разоренных жителей, лишенных крова, и вопли невинных раздирают сердце каждого солдата. Бедная женщина — мать трех детей, из коих двое были еще так малы, что не могли ходить, будучи принуждена спасаться бегством и не имея сил нести обоих, убила своими руками одного из них и, взяв на плечи другого, оставила город. Вот картины, которые мы видели во время нашего отступления». —
22
Лк. 1, 56. Этими словами евангелист Лука заключает описание свидания Девы Марии с Елисаветой, матерью Иоанна Крестителя. —