Англичане тоже оказались не лучше австрийцев. Русский корпус Германа частью по их вине потерпел в Голландии поражение, остатки же войска были отвезены англичанами на зимние квартиры на остров Джерсей, где русские солдаты терпели крайнюю нужду в продовольствии и одежде. Узнав о лишениях своих солдат, Павел был страшно обижен и разгневан на Англию. К тому еще присоединилось одно обстоятельство, которое было последней каплей горечи для Павла. Англичане заняли Мальту, и когда Павел, как магистр ордена, потребовал возвращения ее ордену, они ему в этом отказали. Павел был вне себя от негодования, отозвал своего посла из Лондона графа Воронцова и распорядился в мае 1800 г. о том, чтобы английский посол лорд Уитворт выехал из России.
Арьергард папы
При таких обстоятельствах произошел разрыв России с союзниками. Правда, австрийские и английские дипломаты пытались смягчить неудовольствие Павла, были пущены в ход золото, тайные закулисные влияния и даже родственные связи. Сама императрица Мария Федоровна ходатайствовала за Австрию, но не могла даже неоднократными просьбами поколебать императора. Вокруг него в то время группировался другой кружок лиц, из которых докладчиком по иностранным делам был граф Ростопчин, бывший противником коалиции. Естественным последствием разрыва России с союзными державами было сближение ее с Францией, что вызывалось также событиями, происшедшими в самой Франции.
Переворот 18 брюмера превратил генерала Бонапарта в первого консула, а битва при Маренго (весной 1800 г.), в которой Бонапарт одержал решительную победу над австрийцами, вернула Франции Италию и вознесла еще на большую высоту гениального полководца. Эту перемену превосходно понял Павел. В сентябре 1800 года он, по сообщению датского посланника Розенкранца, объясняя перемену русской политики, говорил последнему: «Политика его (Павла) вот уже три года остается неизменной и связана с справедливостью там, где его величество полагает ее найти. Долгое время он был того мнения, что справедливость находится на стороне противников Франции, правительство которой угрожало всем державам. Теперь же в этой стране в скором времени водворится король, если не по имени, то, но крайней мере, по существу, что изменяет положение дел. Он бросил сторонников этой партии, которая и есть австрийская, когда обнаружилось, что справедливость не на ее стороне. То же самое он испытал относительно англичан. Он склоняется единственно в сторону справедливости, а не к тому или другому правительству, к той или другой нации, и те, которые иначе судят о его политике, положительно ошибаются».
Приготовление к вахтпараду при Павле I
Император Павел Петрович принес на престол унаследованную им от отца и пышно развившуюся в гатчинском бездействии страсть к фронтовому учению на прусский манер. Свой деловой день в Петербурге он, по примеру Фридриха II, начинал вахтпарадом на плацу перед дворцом для отдельных частей столичного гарнизона по наряду. Раздражительность императора Павла проявлялась на этих парадах в самых несдержанных и резких формах, часто по ничтожным поводам. Малейшая неисправность в амуниции, едва заметная неточность в фронтовых движениях или ружейных приемах вызывали у него бурные припадки гнева, во время которых, по свидетельству современников, лицо его покрывалось пятнами, глаза расширялись и вспыхивали недобрыми огоньками, с уст срывались сиповатым перехваченным голосом грубые и жестокие слова, а иногда государь доходил до того, что собственноручно бил тростью виноватых офицеров. Из-за пустяков офицеры разжаловались в рядовые или прямо с парада ехали в ссылку, служить в глухой провинции; целые полки иногда подвергались опале и штрафам.
Вот почему обычно приказ о назначении той или иной части на утро в вахтпарад подвергал в трепетный ужас и офицеров ее и нижних чинов. Ночь перед вахтпарадом в казармах проходила без сна, в лихорадочной, спешной подготовке к страшному смотру: подучивались солдаты, не усвоившие в совершенстве уставную шагистику, чистилась и подгонялась амуниция, каждый ремешок, каждая пуговка на свое точно установленное место. Много хлопот доставляла сложная форменная прическа: голову каждого солдата искусные полковые парикмахеры натирали сначала сухим мылом; потом смачивали квасом; по сырому обильно пудрили мукой; прочесывали затем волосы гребнем; давали этой «клестер-кор» засохнуть; между тем сзади к волосам прикрепляли железный прут, в 8 вершков длиною, для образования косы, а вокруг головы надевали обруч из проволоки, к которому прикреплялись с обеих сторон на высоте половины уха громадные войлочные букли. На эту прическу сверху надевалась неуклюжая широкополая треуголка, или высокая гренадерская шапка… Надо было офицерам перед смотром также поднять должным образом «дух» солдат; тут прибегали, по личным привычкам каждый, к разным средствам: кто к ободряющему шутливому слову, кто к палке, которой предусмотрительно снабжены были по форме офицеры павловского времени…
Рыцари Мальтийского ордена
Если во Франции, по мысли Павла, верно оценившего положение вещей после переворота 18 брюмера, в скором времени водворится король, хотя бы не по имени, а по существу, то при таком положении отпадало предубеждение Павла против Франции, как республики. К тому же Бонапарт, разгадав рыцарские порывы Павла, нашел способы расположить к себе русского государя. Узнавши о том, что Австрия, вопреки просьбе Павла, отказалась обменять французских пленников, доставшихся ей благодаря победам Суворова, на русских, бывших в плену у Франции в числе 5.000 человек, Бонапарт приказал обмундировать их и с знаменами и оружием, без всякого выкупа, отпустить в Россию. В письме по этому поводу первый консул сообщал Павлу, что это он делает «единственно из уважения к доблестям русской армии, которую французы умели оценить по достоинству на поле битвы». Вместе с тем Бонапарт наперед соглашался на то, чтобы Мальта была возвращена Павлу, как магистру ордена.
Полицейский в конце XVII в.
Император был обрадован таким предложением, послал своего уполномоченного в Париж для приема пленников, а затем (18 декабря 1800 г.) собственноручно писал первому консулу: «Я не говорю и не хочу спорить ни о правах человека, ни об основных началах, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину, в которой он так нуждается». В другом письме (15 января 1801 г.) Павел предупреждал консула о враждебных действиях Англии и предлагал соединиться с ним, будучи уверен, что Англия, оставшись изолированной, приведена будет к раскаянию «в своем деспотизме и высокомерии».
Бонапарт с величайшей готовностью шел навстречу Павлу; завязались оживленные дипломатические сношения, намечалось заключение более тесного союза. В конце 1800 года Павел поручил графу Ростопчину составить доклад о политическом положении Европы и о необходимом курсе русской дипломатии. В составленной по этому случаю записке говорилось: «Англия вооружала попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции». Павел к этому прибавил: «и нас грешных». «Она своею завистью, пронырством и богатством была, есть и пребудет не соперница, но злодей Франции». На эту мысль Павел так откликнулся: «мастерски писано!» в заключении Ростопчин предлагал войти в тесный союз с Францией против Англии и устроить раздел Турции при участии Австрии и Пруссии.
Михайловский замок в 1807 г. (Петерсона)
План этот пришелся по душе императору, и он был высочайше конфирмован (2 октября 1800 г.) в таких словах: «Опробую план ваш во всем, желаю, чтобы вы приступили к исполнению оного. Дай Бог, чтобы по сему было».