Наполеон и после Смоленска продолжал искать общего и решительного с нами сражения, так как, не сомневаясь в успехе сражения, он получал этим путем полную свободу действий и прежде всего возможность скорейшего и уже беспрепятственного достижения до Москвы — отныне объекта всех его действий. Совершенно противно желаниям Наполеона русская армия должна была ставить целью действий — возможный выигрыш времени, и так как было невозможно оставить Москву без боя, то дать это сражение было выгодно возможно позже на основании тех соображений, что французская армия с каждым днем уменьшалась численно, а мы ожидали не позже восьми дней усиления себя резервами Милорадовича и далее постепенного и прогрессивного увеличения армии. Затем промедление позволяло развиться операциям южной армии на сообщения Наполеона, давало возможность окончить наши вооружения внутри империи и, наконец, протянуть время до наступления холодов.
Этот столь необходимый для нас возможный выигрыш времени достигался созданием всевозможных затруднений следованию Наполеона далее, как путем соответственной подготовки театра предстоящих действий, так и путем возможного задерживания дальнейшего наступления французской армии — системой сильных арьергардов и попутным уничтожением всех средств для жизни, что увеличило бы затруднения и лишения французской армии и, наконец, путем возможного развития нами действий на ее сообщения, что могло вынудить Наполеона даже приостановить свое шествие в Москву. При применении этих мер мы должны были возможно избегать того общего и решительного сражения, которое было так нужно Наполеону, и откладывать его до наступления для нас наивыгоднейших условий силы, места и времени.
Таков, казалось, должен был быть план наших действий вообще и, в частности, такова должна была быть подготовка с нашей стороны этого общего и решительного сражения и естественно, что чем позже бы оно состоялось, тем оно было бы для нас выгоднее во всех отношениях и особенно — в условиях силы, так как мы постепенно сравнивались численно и даже могли со временем и превзойти противника в этом.
В какой мере и в каких условиях была нами выполнена общая задача, видно из представленного очерка хода войны с 8 по 17 августа, когда к армиям прибыл новый главнокомандующий — Кутузов.
На театре действий I и II армий. 8 августа в 4 часа пополуночи (утра) вся первая армия, наконец, сосредоточилась у Соловьевой переправы, в тот же день по четырем мостам переправилась на левый берег р. Днепра и расположилась лагерем у д. Умолье. II армия в это время была расположена у Михайловки и Новоселок. Арьергард под начальством Платова в составе многих казачьих полков; Сумского, Мариупольского, Елизаветградского гусарских и Польского уланского полков оставался на правом берегу Днепра и поддерживал связь с отрядом ген.-ад. Винцингероде, бывшего около г. Духовщины.
В подкрепление и под общее же начальство Платову оставлен на левом берегу Днепра пехотный отряд г.-м. барона Розена в составе 34, 1, 19 и 40 Егерских полков (всего 7 батальонов), полуроты батарейной артиллерии и конной роты Захаржевского. «Платову указано оставаться у самой переправы долее, — свидетельствует Ермолов, — дабы собрались все остальные». Сильные партии должны были отправиться вверх по Днепру, наблюдая, чтобы не беспокоил неприятель отправленные из Смоленска обозы и транспорты через Духовщину на Дорогобуж. Все прочие тяжести и раненые отправлены из Духовщины в Вязьму и были вне опасности.
Сражение под Смоленском 5 августа (Лонглуа)
Князь Багратион, уже достаточно раздраженный бесцельностью операции по соединении армии у Смоленска, форсированием войск при движении на выручку Смоленска, теперь, при дальнейшем спешном движении, в своей пассивной роли, находясь в заднем эшелоне, получая лишь частные слухи о переживаемых отходившей от Смоленска I армии кризисах и об оставлении Смоленска, не имея в добавление никаких известий из главной квартиры I армии в течение целых двух суток, приходит в сильное раздражение и негодование, вылившееся в характерном письме его к Ермолову с марша к Дорогобужу.
II армия перешла в Дорогобуж, I армия оставалась у д. Умолье до вечера и, выступив в 9 часов вечера, перешла на р. Ужу, к дер. Усвятье. Вся кавалерия арьергарда переправилась к вечеру в брод на левый берег Днепра. Неприятель было пытался перейти вслед за кавалерией, но был отражен огнем стрелков и артиллерии (бар. Розена), оставленными на правом берегу[56]. Отряд ген.-ад. Винцингероде оставался у Белой.
Успокоившись от тяжелых впечатлений и забот оставления Смоленска и боев 6 и 7 августа и вынужденный теперь силой обстоятельств на совместные действия со II армией на Московской дороге, Барклай, не испытывая близости противника, начинает проникаться убеждением в возможности дать Наполеону теперь решительное сражение.
Признавая достаточно выгодными местные условия и, конечно, в известной степени под давлением общего желания в армии боя, Барклай принимает решение дать здесь, на р. Уже, генеральное сражение всеми своими силами и отдает ряд соответствующих распоряжений, послав Милорадовичу приказание спешить всеми своими формированиями в Вязьму. «Позиция сия показалась мне выгодной, — свидетельствует сам Барклай, — я решился дождаться на ней неприятельского нападения и предложил князю Багратиону присоединить свою армию к левому флангу первой».
9 августа князь Багратион, находясь уже в Дорогобуже, все еще не получая сведений о намерениях Барклая и не получая ответа на два своих письма Ермолову, продолжает негодовать и на отступление или, вернее, на спешность его, без упорного арьергардного боя, на лишение его известий о дальнейших намерениях, на утомление людей, на казавшееся ему отсутствие распоряжений, и высказывает переживаемые чувства и впечатления в письме Ермолову и в нем же ставит ряд вопросов: «Зачем вы бежите и куда? За что вы мной пренебрегаете, право, не до шуток!» Очутившись теперь в тылу отступающей I армии, на единственной нашей коммуникационной дороге, в струе отступавших обозов, тыловых учреждений и всякого рода транспортов, всякого рода нестроевого люда и перепуганных и спасающихся жителей, князь Багратион негодует еще более. «Здесь навалена бездна обозов и всякой сволочи, равно милиция». Не понимая причин непорядка, сумятицы и переполоха в Дорогобуже и на дороге, враг всякого рода уныния, беспорядка и суеты, князь Багратион пишет: «Тут места открытые, все видно, и у меня казаки в Ельне и на дороге в Рославль».
«Воля ваша, отсюда ни шагу, — заканчивает он, — если вы прочь, то я вам оставлю армию и поеду к государю».
Кутузов, накануне отъезда в армию, сдает дела по начальствованию петербургским ополчением, заканчивает последние сборы и одновременно уже распоряжается, по должности главнокомандующего, рапортует государю, сносится с графом Ростопчиным, управляющим Военным Министерством кн. Горчаковым, ген. Эртелем, графом Орловым и другими должностными лицами, а губернаторов Кологривова, барона Аша и Сумарокова просит заготовить ему на пути лошадей; из сношений Кутузова видно, что он берет с собой чиновников ополчения, Казначеева, Хвостова, Сомова и Даниловского.
На театре действий I и II армии. К утру 10 августа армии расположились: I, имея главную квартиру в с. Андреево, главными силами при д. Усвятье, на правом берегу р. Ужи, II — у Дорогобужа, имея особый отряд на правом берегу р. Днепра для противодействия наступлению сюда с северо-запада IV итальянского корпуса вице-короля Евгения. Арьергард под общим начальством Платова и в том же составе, на левом берегу р. Днепра, у Соловьевой переправы.
Утром Барклай полон решимости дать здесь генеральное сражение. «После отступления армии от Смоленска, нынешнее положение дел таково, — пишет Барклай графу Ростопчину, — чтобы судьба наша была решена генеральным сражением. Мы в необходимости возлагать надежду на генеральное сражение. Все причины, воспретившие давать оное, ныне уничтожаются. Мы принуждены взять сию решительную меру. Отечество может избавиться от опасности общим сражением, к которому мы с князем Багратионом избрали позицию у д. Усвятья».
56
Проф. Б. М. Колюбакин имеет в виду арьергардные бои у Пневой слободы (артиллерийский) на правом берегу и упорный бой днем и вечером на обоих берегах, у Соловьевой переправы. Неприятель был задержан, мосты истреблены и арьергард переправился. См. Н. П. Поликарпов, «К истории Отеч. войны. Забытые и неописанные сражения 1812 года». Вып. I, стр. 15–17.