«Главнокомандующий, справедливо недовольный беспорядочным командованием атамана Платова арьергардом, — свидетельствует Ермолов, — уволил его от командования оным; арьергард поручен Коновницыну, и он, отступая от Вязьмы, дрался на каждом шагу».
Брань под Красным (Рис. из лагерной жизни, П. А. Федотова)
Движения и действия арьергардов. С раннего утра противник перешел в наступление против наших арьергардов. Платов, по-видимому, начал отходить, не под особым натиском, оставил р. Осьму и Семлево и довольно быстро отошел к Полянову и (по донесению ген.-адъют. Васильчикова) «к 11 час. утра отошел еще далее версты четыре», где уже и приостановился.
Арьергард II армии под начальством гр. Сиверса, не извещенный своевременно Платовым, остался один, как бы уступом слева и впереди, и начал отходить, уже значительно запоздав в направлении на Быково, где с наступлением темноты и стал на ночлег. Отошедший ранее с пехотой арьергарда Платова Розен в 9 часов вечера, в виду пожара в Вязьме, перешел речку в брод и, пройдя горевший город, стал позади.
Платов отходил к Вязьме и стал с казачьими полками, немного не доходя города. Правый арьергард под начальством полковника Крейца, в составе трех драгунских и казачьего полка и 2-х конных орудий (Сибирский, Оренбургский, Иркутский драгунские полки) отходил также к Вязьме, прикрывая корпус Багговута и в день 16-го также выдержал горячий бой и преследование до ночи и до самого города Вязьмы. По свидетельству Крейца он получил приказание Ермолова: «немедленно отходить и оставаться направо от дороги в 15 верстах от города, дабы дать время всей армии пройти город». Одновременно и Платов прислал повеление «держаться до ночи в своей позиции и сам он (Платов) ударит в дротики». В 12 часу дня Крейц был атакован конницей и стрелками, заняв позицию при деревне (деревня не названа). Крейц оборонялся спешенными драгунами и огнем 2 орудий. Платов слал адъютанта за адъютантом, чтобы Крейц держался, однако пушечные выстрелы стали раздаваться уже позади (вероятно, при отходе Платова за Поляново), и гонцы Крейца перехватывались противником и только третий донес, что «Платов в полном отступлении». При отступлении через дефиле едва было не потеряно орудие, но спасено шт.-кап. Оффенбергом I; фланги были обойдены, и посланный вправо эскадрон Сибирской роты Трукова, казалось, пропал; трудности все увеличивались, особенно к вечеру и приближении к городу. Крейц перед дефиле пошел в атаку с Сибирским полком и дал отойти другим частям. Наступила ночь. Очищаемый город горел. Крейц в 10 часу вечера едва прошел город и стал за ним. На рассвете 17-го Крейц открыл армию и присоединил было пропавший эскадрон Трукова. Казаки же Крейца остались перед городом, прикрывая подступы к городу на пути следования арьергарда Крейца, одновременно с казаками Платова и II армии[60], прикрывавшими город с других сторон.
Брань под Смоленском (Рис. из лагерной жизни, П. А. Федотова)
Под прикрытием арьергардов и почти одновременно с началом их отступления, отошли и главные силы обеих армий 10 верст от г. Вязьмы и, примерно, к полудню стали: I армия — у с. Федоровского, вблизи укрепленной позиции, II — у Максимовки. Еще накануне Барклай уже начал колебаться в решении дать у Федоровского решительное сражение и уже начинал склоняться к дальнейшему отступлению армии к Цареву-Займище и даже к Гжатску, что, помимо сведений об отсутствии воды у Федоровского, было обусловлено важным соображением, что подкрепления Милорадовича могут прибыть к Федоровскому едва только 20-го и 21-го, тогда как к Цареву-Займище они прибудут 19-го и 20-го, и еще сутками раньше к Гжатску. Могло случиться, что Барклай был бы вынужден дать сражение 19-го и даже 18-го и, следовательно, усиление только войсками Милорадовича могло состояться лишь путем дальнейшего отступления к Цареву-Займище, и, вернее, к Гжатску, усиление же армии войсками Московской военной силы требовало отступления еще далее, к Бородину и Можайску.
По прибытии войск к Федоровскому, отсутствие воды обнаружилось и фактически, и Барклай получил резкий отзыв кн. Багратиона: «Позиция здесь никуда не годится, еще хуже, что нет воды».
«Жаль людей и лошадей. Постараться надо идти в Гжатск: город портовый и позиции хорошие должны быть. Но всего лучше там присоединить Милорадовича и драться уже порядочно. Жаль, что нас завели сюда и неприятель приблизился. Лучше бы вчера подумать и прямо в Гжатск, нежели быть без воды и без позиции; люди ропщут, что ни пить, ни варить каш не могут. Мне кажется, не мешкав дальше идти, арьергард усилить и уже далее Гжатска ни шагу. К тому месту может прибыть новый главнокомандующий. Вот мое мнение; впрочем, как вам угодно».
На этом письме Барклай собственноручно отметил: «Дать тотчас повеление к отступлению завтра (т. е. 17-го) в 4 часа поутру».
«Позиция при с. Федоровском, — свидетельствует Ермолов, — имела не малые выгоды и уже воздвигнуты укрепления. Недостаток воды — важнейший порок ее. Озеро на левом крыле заключалось в берегах болотистых и топких, с трудом доступных. Полковник Манфреди, по части путей сообщений при армии, сделал насыпь, входящую в озеро, но, по причине отдаления, была она для людей затруднительна. Неприятель, приблизясь к позиции, мог овладеть водопоем, чем воспрепятствовать ему не было возможности. Итак, армия продолжала отступление».
Распоряжения на 17 августа. На 17-е войскам обеих армий в 4 часа раннего утра указано перейти к Цареву-Займище, куда немедленно выслать инженеров и квартирмейстерской части офицеров для выбора и устройства позиции, что применительно исполнить и по отношению города Гжатска.
Кутузов, выехавший из Зубцова, в 11 часов утра был уже в виду Гжатска.
На театре военных действий I и II армий. В приказе по армиям объявлено о прибытии сего 17 августа к армии главнокомандующего его светлости князя Голенищева-Кутузова.
К рассвету армии расположены у с. Федоровского. Арьергард перед г. Вязьмой, имея город у себя в тылу; арьергард II армии — у Быково.
В 4 часа пополуночи обе армии выступили из лагеря у с. Федоровского и исполнили в течение утра переход к Цареву-Займище, где и расположились вблизи подготовляемой к сражению позиции.
Можайск, Руза и Верея назначены пунктами сосредоточения «Московской военной силы», войска которой заканчивают свои приготовления и с 18-го и 19-го начинают следование с разных мест к пунктам сосредоточения.
Барклай как-будто принял на этот раз твердое решение дать здесь решительное сражение.
«Около Царева-Займище усмотрена весьма выгодная позиция, и главнокомандующий определил дать (здесь) сражение, — свидетельствует Ермолов. — Начались работы инженеров, и армия заняла боевое расположение. Места открытые препятствовали неприятелю скрывать его движение. В руках наших возвышения, давая большое превосходство действию нашей артиллерии, затрудняли приближение неприятеля; отступление было удобно. Много раз наша армия, приуготовляемая к сражению, переставала уже верить возможности оного, хотя желала его нетерпеливо; но приостановленное движение армии, ускоряемые работы показывали, что намерение главнокомандующего (Барклая) решительно, и все возвратились к надежде видеть конец отступления.
60
Из арьергардов II армии Киевский драгунский полк еще не был отрезан, но мужественно пробился под начальством полк. Эмануэля. См. Поликарпов, назв. соч., вып. I, стр. 48.