Без шума и без слова
Мы соберемся снова
И опять пойдем громить,
Честь советскую хранить,
Как хранили
Наши деды
Честь солдатскую в бою,
До решительной победы.
Ладно, братцы,
Жизнь свою
Мы не загубили.
Было тридцать. Четырех
Подлецы убили.
Восемь ранено легко.
Время раны лечит.
Мы, ведь, тут недалеко,
Развернемся в плечи.
И опять… –
Дед не кончил речи.
Все направились тайком
Возле берега гуськом,
По местам,
Где чуть воды,
Чтоб залить свои следы,
Да в другую сторону,
По теченью вниз.
Только грохот черный
Наводил фашист:
Громыхали танки
Мост спасать скорей.
Опоздали дьяволы.
Было видно зарево
Бегущих фонарей,
Над туманом марево,
Мчал никчемный рейд.
Было слышно издали:
Вдруг замолкнул гром.
Их глаза увидели
Мост в реке ребром,
Оскаленный скелет,
Партизанский след,
Погост у берегов.
Для бешеных врагов
Была проклятьем ночь:
Туман и тьма,
К тому ж пошел
Большой обильный дождь.
– Вот это дело,
Гуще лей,
Водицы не жалей, –
Радовался дед. –
Уметь уйти от бед –
Нужна стратегия
И в голове хороший штаб,
Иначе ведь
Не вышло ни черта б.
А потому
Давайте по одному
Бесследно под дождем
Скрывайтесь в лес
По разным
Заковыристым местам.
А мы с Гаврилычем
Маленько подождем,
Сообразим, где бес.
Ну, через три денька
В овраге будем, там
И свидимся, поговорим,
Где их Берлин, где Рим?
Причтется побывать, авось,
Узнать полегче,
Откуда что взялось,
И навести порядок свой
По правде человечьей,
Как у нас.
Ну, голуби,
Шагайте в добрый час,
Да берегите
Боевой запас.
Идите прямиком.
И дед остался с моряком.
Дождь по воде
Разливно барабанил.
Дед сел на камень:
– Гаврилыч, жарко мне,
Как в бане…
– Я вижу, друг, ты ранен
– Немного в ногу
Ранен я. Молчи.
Никто не должен
Знать: не в пользу.
Понимаешь?
Давай лечи.
Не хмурь морскую бровь,
Не вешай нос,
А радуйся:
Подохли палачи.
Подох и мост.
Ишь, хлещет кровь,
Горячая струя.
Вот тут в икре,
Гляди, – навылет.
– Кость цела?
– Ну, кость своя –
Чугун уральский.
Им, окаянным, не пробить…
Хотя с одной ногой
А хочется фашистов бить
Да бить сплеча, сразмаху.
– Ой, не говори…
Иван Гаврилыч
Снял рубаху,
Распорол ножом,
Промыл с песком-ежом,
Забинтовал умело ногу.
– Ну, слава богу,
Спасибо, морячок.
Теперь не так, кажись,
Не очень горячо.
Что, друг, поделаешь,
Когда такая жизнь.
Пока живой, держись.
– Продержимся еще,
Филипп Иваныч,
Погуляем в паре
У нас в Батуми,
На морском бульваре.
Табак, ведь, пальмы есть,
Хороший чай.
– Фамильный?
– Да. Лимоны,
Апельсины, мандарины.
И корабли в порту,
Как нарисованы картины.
Живи – не умирай.
– Вот это чудеса, – дивился дед, –
Вот это край.
Живи хоть тыщу лет,
И то нехватит
Увидеть свой
Советский свет.
Великая земля,
Велик народ,
И правда золотая
Наша не умрет.
Родину не тронь.
Ответим за разбой.
Дадим… огонь… огонь…
– Филипп Иваныч,
Что с тобой?
Тебе бы лечь
На сушь, под елью,
Больную ногу
Подвязать к стволу.
– Молчи, боец,
Так пролежишь неделю,
А, видишь, недосуг.
Молчи. Нельзя
Кричать в лесу.
– Есть, не кричать.
Давай, я молча унесу
И уложу на мох,
В сухое место. Тебе
Нельзя шагать, и не проси.
– Ну, есть. Молчи. Неси.
Прости, что утруждаю…
А все-таки свалили мост…
Дождь лил, шумел,
И путь был топкий.
Гаврилыч командира нес,
Гранаты, две сумки
Полевых и две винтовки,
Нес без раздумий:
Недаром же матрос
Слыл силачом в Батуми,