– Ой, расскажи, дружок.
Я весь – сплошные уши:
Люблю о гробах послушать
Такая страсть морская.
Дед закурил, вздохнул:
– Да… Лютая была зима.
Стояли хлесткие морозы.
От снега ели
Шибко тяжелели.
Военные обозы
Шли, скрипели.
Колчаковцы шагали цепью,
Песню пели:
«Шарабан мой, шарабан».
Вот, помню, засветилась
Вечерняя звезда свечой.
И, удивительно, в обозе
Какой-то гроб везли,
Обитый золотой парчой.
А мы, партизаны,
Лесом шли, следили.
Думали, что генерал
В гробу лежит воочию.
Ну, ладно. С обозом офицеры
Спать в селе
Остановились ночью.
С большим трудом
Втащили гроб
В хороший дом.
И, значит, началось
Там пьянство без заминки.
Ну, настоящие поминки.
Офицеры – в дым,
Да насосались и солдаты.
Снег повалил, как вата.
Тут мой отряд
Взметнул сугроб,
Ворвался в офицерский дом,
Где ночевал
Парчевый гроб.
Ох, что делалось кругом:
Стрельба, возня,
Удары, треск
Да сабель блеск.
Лязг, крик. Собачья злость.
Наделали делов,
Пока-то улеглось,
И кончили с врагом.
Тогда вот я
Своим штыком
Открыл парчевый гроб
И ахнул грома хлеще:
В гробу лежали золотые вещи,
Деньги, серебро,
Награбленное добро.
– Вот черти из корчаг,–
Вздыхал моряк. –
А я уж думал, что в гробу
Покоился Колчак.
– Ну, золото дороже дурака,–
Смеялся дед. – Я тут же сразу
Отвез находку
Красным в Глазов.
Гаврилыч улыбался:
– И впрямь ты золотой,
Наш командир.
Ночь теперь на мир
Смотрела синим взором
Утренней тиши
Не верилось,
Что эти две души
В глуши, покинувши берлоги,
Как боги,
Могут натворить
На весь потайный лес
Неслыханных чудес,
А потом опять
Вернуться вспять
С улыбчатым взором,
Как с охоты,
И покурить за тихим разговором.
А где остальные?
Их уж нет:
Они под последок ночки
Выползли поодиночке,
Ушли в секрет,
По точному заданью «штаба»,
Кто на разведку,
Кто куда,
Кто ямы на дороге рыть,
Кто резать провода,
Кто побойчее – впрыть
За продуктами в село,
Где половина сожжена,
Другая немцами окружена,
И там ведется
Зверская расправа:
Допросы, пытки и грабеж.
А на конце селенья, справа,
У канавы с позаросшим дном,
Такая небогата
Голубая хата
С обгорелым маленьким окном.
Там жизнь:
В подполье из канавы
Есть проход.
Там в западню кладут
Гранаты, что у врагов крадут,
И разные продукты:
Хлеб, сало, фрукты.
Вот сюда, в голубую хату,
От врага целый день ходьбы,
Пробираются к закату
Партизаны, ночи ждут,
Пластунами по канаве
В черноте ползут, ползут
Мимо вражьей жилы
И несут, несут добро,
Что родные положили,
Даже письма.
Страх берет,
Как фашисты бьют народ,
Грабят, режут –
Стон кругом.
Смерть стучится
В каждый дом.
Нет, не счесть терзаний!
Офицеры ведут пытки:
– Где тут партизаны?
Где большевики?
Комсомольцы кто?
А народ молчит,
И звереют палачи,
Пьют вино, как кровь,
Разоряют кров,
Выжигают жизнь.
Умирай – ложись.
Но не всем теперь
Страшен лютый зверь
Гнев сильнее слез,
Месть острей ножа,
И не взять врагу
Нас штыком грабежа.
Люди есть – гранит.
Их и честь хранит,
И любовь к стране,
И мечта вравне
О победе той,
Что растет в сердцах
Верой в час златой.
Этот час придет,
Этот час живет
В нас, во всех бойцах.
Люди есть и здесь,
У врага в тылу.
Рассекая мглу,
Горит гнева месть.
Гнев народа быстр,
Краснота от искр.
Ночью зарево, как ад
Кромешный, страшный суд
Партизанские
Работают, ползут
На гору-склад
Горячие засады.
Взрываются снаряды.
Огнем ползучим
Нефть пылает
В хранилищах, в цистернах