На следующий же день я сходил в книжный и приобрёл «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Ранние вещи Гоголя мне никогда не нравились, а равно как и поздние. Вот первый том «Мёртвых душ» — это да! Это поистине шедевр. Это гениально. А всё остальное… Я, конечно, помню, что русская проза началась именно с Гоголя, и все мы «вышли из гоголевской «Шинели»», но ведь не все, кое-кто мог выскользнуть из журнала Печорина…
Я не принялся сразу перечитывать «Ночь перед Рождеством». Я пролистал всю книгу от начала до конца, почитал пару фрагментов из разных мест… Помимо того чтобы воскресить в памяти ход событий, а с ним имена и характеры героев рассказа, мне хотелось пропитаться духом великого малоросса.
Рождественский рассказ про чёрта — ну никак не вязался с порно. Только Солоха будила кое-какие эротические мыслишки.
Рассказ прочёл. Картина будущего сценария потихоньку вырисовывалась. Были найдены некоторые неожиданные решения; более-менее простроена сюжетная линия фильма. На полях страниц я делал коротенькие пометки: «трах», «минет», групповушка»…
Около часу отяжелевшие веки стали слипаться. С книгой в руках я и уснул.
Чтение не прошло даром: я увидел странный сон. Солоха полночи хлестала по спине уздечкой обнажённого Гоголя, а тот орал благим матом и рычал. Мне было жаль Николая Васильевича, но я ничего не мог поделать. Во сне я был вороном, сидел на соломенной крыше деревенского дома и почему-то не в силах был пошевелиться. Я был парализованным вороном, вынужденным смотреть на страшные муки великого классика.
Кошмар прервал телефонный звонок.
Я открыл глаза. Глянул на часы. Пятнадцать минут второго. Я поднял трубку.
— Приветульки.
— Привет, — ответил я.
Был уверен, что Гуляев будет расспрашивать о Пербудько, но ошибся.
— Дружище, можешь уделить мне пару минут. Хочу прочесть тебе начало своей новой поэмы.
— Мгу.
— Поэма для детей. Поэтому настройся.
— Уже надел короткие штанишки.
— Называется «Последний из тараканов».
— Как?
— «Последний из тараканов».
— А-а…
— Не зевай!
— Читай давай.
— «Последний в доме таракан был очень одиноким.
Родню его с соседями — всех уничтожил яд.
И сам он стал затравленным,
угрюмым и жестоким.
Он месть готовил лютую — двенадцать лет подряд.
Однажды ночью тёмною он вылез из-под плинтуса…»
Я отложил трубку чуть в сторону, отвернулся к стене и закрыл глаза.
Клянусь, я надеялся, что проснусь к утру раньше, чем Гуляев закончит читать.
Спустя три дня мне позвонил Пербудько. Он был взволнован, снова перескакивал с пятого на десятое.
— Трубецкому ты понравился. А это главное. На сегодняшний день в нашем деле он человек номер ванн. Ты знаешь английский? Он — номер раз. Порногенерал — таково его неофициальное звание. О нём и в прессе так писали. У меня есть вырезки. Они у Анжелки, но мы рассталась. Она дура. Это объективно. Я мог из неё сделать Татьяну Руссову. Да что там Руссова! Со мной она могла стать Чочолиной. Помнишь? Член итальянского парламента. С бабами вообще лучше дела не иметь. Но к сожалению в нашем деле без них нельзя. Ты, кстати, женат? Или всё же избежал оков? У тебя вид оголтелого бабника. Ты не сидел? Трубецкой сказал, что рожа у тебя уголовная. Ты ему очень понравился.
Он балобонил минут десять безостановочно и увлечённо. Потом неожиданно сказал:
— У меня, к сожалению, нет времени на болтовню. Звоню по делу. Ты написал?
— Что — написал?
— Но ведь мы говорим о сценарии. Ты обещал написать сценарий. Забыл?
— Ничего я не забыл. Просто не прошло и недели. Я только приступил. Это ведь сценарий, а не письмо двоюродной тётке.
— Не пугай меня, Лёня! Мы думали в сентябре уже начать съемки.
— Но уже август, — возмутился я.
— Вот и я о том!
— Так… получается… что…
— Лёня, времени в обрез. Твори, мастер! Пиши, художник! В конце концов, ты не для Пулитцеровской премии пишешь. Нужен добротный, но вместе с тем простой сценарий. При всей благородности целей, мы снимаем порно, а не «философское кино» для интеллектуалов и долбанных эстетов.
— Ну… ладушки, — пробормотал я. — Дней десять у меня есть?
— Да. Неделя. Успеешь?
— Постараюсь.
— Отлично. Я в тебя верю.
— Спасибо, — сказал я сквозь тяжелейший вздох, — за доверие.
В ответ короткие гудки нервно запульсировали из трубки.