Авва Феодор
1. Некоторый брат пришел в Хермейскую гору к авве Феодору, старцу, великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: «Отец! что мне делать? душа моя погибает». Старец на это: «Почему так, сын мой?» Брат отвечал: «Когда я проводил жизнь мирянина, – много постился и упражнялся в бдениях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе ревность; ныне же, когда отрекся мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели». Старец сказал ему: «Поверь мне, сын, то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преуспевал по причине гордыни и похвалы человеческой; они споспешествовали тебе, тонко действуя в тебе. Делание твое неприятно было Богу, и диавол пренебрегал тобою, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому преуспеянию твоему; ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобою со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни; также приятнее Ему нынешний незначительный пост твой всенедельного поста, которым ты постился, находясь в мирском житии». Брат сказал на это: «Отец! ныне я вовсе не пощусь: все добродетели взяты от меня!» Старец: «Брат, довольно тебе того, что имеешь: терпи с благодарением, и будет тебе благо». Но брат настаивал на своем: «Точно, – говорил он, – погибла душа моя». Тогда старец сказал: «Брат! опасаясь, чтоб не ослабить твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным высказать по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслушай внимательно слова мои. Мнение твое, что ты имел добродетели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости: так и фарисей погубил все свои добрые дела. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, – этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения: так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением». Брат, услышав это, ощутил в душе своей утешение и разрешение недоумения своего. Он поклонился старцу до земли и сказал: «Ныне, при посредстве твоем, спасена душа моя».1527
2. Авва Феодор Фермейский сказал: «Человек, пребывающий в делании покаяния и исполняющий заповеди духовно, не обязывается исполнять их телесно».1528
Так, пребывающий в безмолвии и оплакивающий грехи свои уже не должен, оставляя келлию и делание покаяния, посещать болящих, заключенных в тюрьмах и так далее.
3. Один из отцов, пришедши к авве Феодору, сказал ему: «Такой-то брат возвратился в мир, оставив иночество». На это авва Феодор отвечал: «Этому ли удивляешься? тогда удивись, когда кто возможет избежать из челюстей врага».1529
4. Авва Феодор говорил: «Превосходнейшая из добродетелей добродетель – никого не презирать».1530
5. Он говорил: «Человек, познавший сладость келлии, убегает ближнего, хотя любит и почитает его».1531
6. Он сказал: «Если я не отсеку от себя человекоугодливость, то она не даст мне быть монахом»,1532 то есть жить уединенно, безмолвствовать.
Авва Феодор Енатский
1. Авва Феодор Енатский сказывал: «В Келлиях жил некоторый брат, имевший дар умиления и слез. Случилось, что в один день, от особенного сердечного сокрушения, ему пришло множество слез. Увидев это, брат сказал сам себе: «Поистине, это – знак, что близок день смерти моей». Когда он помышлял это, – слезы умножались: он опять говорил себе: «Точно! приблизилось время моего переселения», – и плач его усиливался с каждым днем. Ощутив душевную пользу от этого поведания, мы спросили старца: «Отчего слезы не всегда приходят сами собою, но иногда добываются с большим трудом?» Старец отвечал: «Слезы подобны ненастью и дождю, а монах подобен делателю. Когда он увидит дождь, то должен озаботиться, чтоб ни малейшая часть его не погибла, но чтоб он весь взошел в сад и напоил его. Истину говорю вам, дети мои, нередко выпадает во всем лете один дождливый день, действует благотворнее всех прочих дней и спасает все; и потому, когда заметим пришествие его, – воспрянем, сохраним особенное трезвение, упразднимся в прилежных молитвах к Богу, потому что не знаем, придет ли еще когда слезный дождь». Опять спросили мы отца: «Как возможет человек сохранить слезы, когда они придут?» Старец отвечал: «Прежде всего он должен в тот день и в то время не выходить к иному брату, должен охраниться от излишнего употребления пищи, а сердцем отнюдь не помыслить, что он плачет, – должен прилежать молитве и чтению; впрочем, когда плач придет к нам, тогда он сам укажет на то, что возбуждает, и на то, что препятствует пришествию его»».1533