И он снова не смог ей соврать:
— Нет. Подожди, отель — это идея Лавгуд. Я бы никогда не додумался сделать что-то подобное со своим домом… В нём не осталось ничего хорошего. Я ненавидел его.
— Она сказала, что это ты, — Гермиона пожала плечами. — В любом случае у вас получилось создать сказку, чья бы идея это ни была.
Он усмехнулся. Зачем Лавгуд выставляет его в лучшем свете? Он оглянулся, чтобы найти взглядом блондинку, но…
— Грейнджер, сколько времени?
Только в этот момент они поняли, что сидят очень близко, и вокруг никого нет. Отель спал. А на горизонте за парком появились первые лучи рассветного солнца, окрашивающие небо акварельными цветами от розового до тёмной бирюзы.
— Четыре утра…
Он никогда не разговаривал так долго и упоённо ни с одной девушкой. Потому что считал, что с ними не нужно разговаривать, они нужны только для одного: удовлетворения его похоти и служения ему. Но с Гермионой Малфою хотелось большего. Ему хотелось с ней всего. Хотелось слушать её, рассказывать о себе, подшучивать над ней, получая в ответ её мелодичный смех и волнующие тёплые взгляды. Он совершенно забыл, кто она есть, словно с его глаз спала пелена и её кровь, их общее ужасное прошлое перестало что-то значить. Он видел прекрасную девушку, добрую и открытую.
Драко ошеломлённо оглядел удивлённое красивое лицо Гермионы, на котором отражались первые лучи солнца. Вокруг них стояла такая многозначительная тишина. Ведьма взглянула на его губы, и его сердце заколотилось с новой силой, а в пальцах снова возник этот зуд.
Коснуться. Поцеловать нежные лепестки её рта. Гермиона слишком близко. Близко к его сердцу.
Он резко вскочил на ноги.
— Нам… Я… Мне надо идти. — Драко вспомнил, что не выпил лекарство.
Голова закружилась. Он почувствовал нестерпимую боль во всём теле. Драко попытался сделать шаг, ещё один. Иглы проклятья с какой-то новой, ещё более злой и болезненной силой впились в его сердце и плоть, останавливая на полпути. Он тихо охнул и начал медленно оседать на пол. Сквозь шум в ушах Драко смог услышать, как Гермиона испуганно воскликнула:
— Драко! Боже мой! Тебе плохо? — Его тело с шумом рухнуло на деревянный пол.
Неожиданно прохладные ладони легли на его лицо. Кислород вновь наполнил лёгкие. Драко вздохнул, чувствуя, что становится невесомым как пёрышко, и какая-то необыкновенная сила приливает во все органы, сухожилия, мышцы. Что-то волшебное и потрясающее творилось с ним сейчас.
Он застонал от приятного ощущения и, открыв глаза, увидел перед собой заботливый взгляд, в котором можно было утонуть.
— Драко, тебе больно? — Гермиона резко убрала руки, и всё закончилось, но болезненные ощущения отпустили Малфоя, словно он выпил лекарство. — Прости, я хотела помочь…
Она отодвинулась. Драко сел, опершись спиной на колонну беседки. Он следил за ней с недоверием и изумлением. Она сделала невозможное — коснулась его. Впервые за год кто-то спокойно касался его на протяжении нескольких секунд, и это странным образом принесло ему облегчение! Мерлин!
Гермиона сидела рядом на коленях и не знала, что делать.
— А тебе? Тебе было больно? — спросил он, поразившись тому, что она даже не вскрикнула от боли. Он не верил, что это происходит наяву, а не во сне.
— Нет… Мне было… даже приятно… — Грейнджер поправила кудрявую прядь и нежно улыбнулась ему, покрываясь лёгким румянцем.
— Сделай так ещё раз… Гермиона, — попросил он.
Ещё раз почувствовать её ладони на своей коже. Малфой прерывисто вздохнул, желая этого больше всего на свете.
— Как? — прошептала она.
— Коснись меня… Пожалуйста… — его голос дрожал.
Гермиона раскрыла свои золотисто-карие глаза шире, и он проследил, как её ладонь возвращается на место. Нежное касание до его щеки и…
Это был фейерверк приятных искр. Они замерли, и все звуки вокруг тоже затихли.
Драко вообще не чувствовал боли. Совсем. Только горячее, накрывающее с головой возбуждение… И желание, чтобы это продолжалось. Долго. Часы, дни, года… Её мягкие тёплые ладони. Её запах. Её взгляд, пытливый и темнеющий до чёрного. Он снова тихо застонал от удовольствия.
— Твои татуировки… Они двигаются… — Гермиона ласково гладила его, а он громко дышал, теряясь в её прикосновениях. — Драко, это так странно… Я не понимаю…
— Я тоже ничего не понимаю, но прошу — не останавливайся… — пробормотал он, закатывая глаза от наслаждения.
Было хорошо. Очень, но хотелось большего, и он решил рискнуть.
Малфой снял перчатки. Он посмотрел на Гермиону, ожидая её разрешения, и, увидев, что она согласно качнула головой, тяжело вздохнул, словно готовился нырнуть в опасную неизведанную бездну. И осторожно дотронулся до её скул, обнимая точёное личико с двух сторон.
Нежная, бархатная, тёплая. Под пальцами заструилась приятная искрящаяся энергия. Драко открыл рот от изумления, заметив, как на тыльной стороне его ладоней зашевелились вытатуированные листья, пропуская бутоны цветов. С ним что-то происходило, но пока ему было всё равно на свой внешний вид. Внутри творилось что-то ещё более прекрасное.
— Тебе правда не больно? — спросил Драко, возвращая всё своё внимание волшебнице, сидящей рядом.
— Мне не больно… — выдохнула Грейнджер, не прекращая ласкать его лицо, чуть зарываясь в его волосы и трогая уши.
Их ладони заскользили по плечам друг друга. Малфой позволил себе провести подушечками пальцев по её ключицам, и она закусила губу, когда он тронул нежную кожу её декольте. Гермиона перехватила его ладони, перешла выше к его предплечьям, поднимая рукава рубашки. Драко видел, как она кусает и облизывает пересыхающие губы, и чувствовал ещё больше жадного желания притянуть девушку ближе к себе и слиться с нею в одно целое.
Он безумно хотел её.
— Грейнджер… Я… — прошептал он, следя за её ртом с голодом в глазах.
Драко больше не мог держать себя в руках и потянулся к ней. Гермиона попыталась отвернуться от того, что её ждало, но Драко скользнул на её затылок рукой, погружаясь пальцами в тяжёлые локоны волос, и настойчиво потянул к себе.
Сначала они соприкоснулись очень легко, задев друг друга, как крылья бабочек, а уже через мгновение Драко жадно впился в её нежные губы. Этот поцелуй был похож на взрыв. Все мысли растаяли от огненной бури, полыхнувшей внутри него. И чистый воздух ворвался в каждый уголок его тела, вызывая искры магии. Перед глазами взрывались фейерверки. А член, как верный солдат, уже топорщился в тесных штанах. Гермиона что-то мурлыкнула, жарко и доверчиво отвечая на его поцелуй. Её руки легли на его плечи и крепко, по-собственнически сжали их, а потом она просто залезла к нему на колени.
И Драко отпустил себя. Он погрузился в свои ощущения. Затянувшийся поцелуй начал превращаться во что-то сумасшедшее. Он целовал её как помешанный, оглушённый, потерявшийся. Касался её языка, жадно изучал каждый дюйм влажного сладкого рта. Ладони совершенно неосторожно исследовали изящное девичье тело, и Гермиона подавалась им навстречу. Платье спустилось ниже, и её упругая грудь оказалась в руках Драко. Она издала невероятно сексуальный звук, когда он коснулся её отвердевшего соска. Член тут же среагировал, болезненно дёрнувшись в штанах.
— О боги, Гермиона! — вскрикнул Малфой, когда ласковая ладонь мягко обхватила его пах, и тело прошило током сильнейшего возбуждения.
Он хрипло застонал. Драко даже не заметил, когда Гермиона расстегнула его штаны. Её губы, целовавшие его с жадным упоением, и волшебные руки заставляли Драко возноситься к небесам, волны удовольствия неотвратимо накатывали с каждым возвратно-поступательным движением её умелых тонких пальцев. И он взорвался фееричным оргазмом почти сразу.
Драко показалось, что он на несколько секунд потерял сознание — так хорошо и легко ему стало.