Почему Гермиона Грейнджер так сильно вросла в него? Он не хотел думать об этом. Только чувствовать.
В самое последнее утро они, как обычно, завтракали у него в спальне, и он уговорил ведьму сесть перед ним на стол, чтобы насладиться ею ещё разок. Так сказать, напоследок. Как самым лучшим десертом на свете. Гермиона любила, как он это делал с ней. А Драко хотел запомнить всё: её вкус, бархат кожи, мелодичный голос, кричащий и стонущий. Запомнить каждый миг с ней. Её стройные ножки на плечах, её глаза, восторг и удовлетворённую улыбку на губах.
А потом Гермиона опустилась между его ног и ответила на его ласки потрясающим минетом. Он вцеплялся пальцами в её густые кудри и стонал, теряясь в реальности и ощущениях:
— Ты убиваешь меня, Грейнджер… Убиваешь… — она сладко сосала его член, играя с ним кончиком языка. — Но мне нравится, как ты это делаешь… Да! Потрясающе… Я сейчас… Гермиона, ох…
Она мягко сжала его яички ладонью, не прекращая ублажать Драко губами. Грейнджер была настоящей волшебницей. Самой лучшей. Он задрожал. Он хотел кончить ей в рот, и Гермиона не отстранилась, словно желая одного и того же вместе с ним. Как обычно.
— Гермиона… Гермиона… Ахх… — его мощная струя оросила её язык, и она вздрогнула от неожиданности, но проглотила всё до капли.
— Ты сладкий, Драко Малфой… — рассмеялась Грейнджер, облизывая губы, словно кошка, наевшаяся сметаны.
— Это всё пирожные с малиной… — прерывисто выдохнул он, подрагивая от пережитого оргазма, а затем потянул Гермиону к себе на колени.
— Мне понравилось… — мурлыкнула она.
Драко мог только восхищённо бормотать:
— Мерлин, где ты была так долго? Где ты прятала себя такую?
— Такую развратную? — улыбалась она своими красивыми, немного опухшими губами, доставившими ему невероятное наслаждение.
— Такую классную… — Драко нежно поцеловал её, а потом ещё, чуть жёстче и прижал Гермиону к себе, углубляя поцелуй.
Они целовались, наверно, тысячный или миллионный раз за эти дни, но ему всё равно было мало. Им было мало. Грейнджер обожала целоваться. Она любила зарываться пальцами в его волосы, любила гладить его плечи, любила его прикосновения.
Малфой ощущал что-то до боли тёплое, нежное и трепетное по отношению к этой волшебной женщине в его объятьях. Его душа цвела, как кусты роз в саду мэнора, и Драко не мог насладиться этим удивительным чувством. Оно наполняло каждый уголок его души. И мысль о том, что он больше не увидит Гермиону, уколола Малфоя с какой-то новой отчаянной силой. Это была другая боль. Не от проклятья.
А от расставания.
Когда Гермиона вышла к стойке ресепшена с маленьким чемоданчиком, он еле проглотил слова, подступившие к горлу тугим комком:
«Не уезжай! Останься со мной!»
Нет, нет, он никогда и никому не говорил таких слов. И не скажет. Драко ничего не обещал ей, а она ни разу не намекнула, что хочет чего-то большего. Он просто привык к Грейнджер. Впервые позволил женщине так глубоко проникнуть внутрь, под кожу.
Это пройдёт. Это не навсегда. Всё кончено.
Его сердце ощутимо вздрогнуло, когда Гермиона шагнула к нему и встала совсем близко — такая красивая и нежная в своём коротком белом сарафане, как фея. Драко вдруг понял, что ждёт её решения. Если бы Грейнджер сказала, что не хочет его покидать. Если бы вцепилась в него настойчивой хваткой, не желая больше отпускать от себя…
Но Грейнджер поступила по-другому. Она дала ему право выбора.
Кудрявая ведьма улыбнулась Драко и, нежно погладив его по щеке, произнесла:
— Спасибо за мои волшебные каникулы. Я не жалею ни об одной секунде, проведённой вместе с тобой.
Вот и всё. Лишь благодарность.
Малфой схватил её за руку, резко притянул к себе и обнял. Поцеловал в волосы, наслаждаясь их мягкостью и цветочным ароматом.
«Это в последний раз», — обещал он себе.
Поцеловал её в лоб, в нос. Гермиона тихо рассмеялась, а он поцеловал её в губы, ещё и ещё, не обращая внимания на взгляды случайных свидетелей — нескольких постояльцев и Лавгуд, стоявшей совсем рядом за стойкой ресепшена.
— Ну всё… Я пойду, Драко… Ещё один поцелуй, и я потащу тебя обратно в комнату… — взволнованно прошептала Гермиона, выскальзывая из его рук, и, перехватив понимающую улыбку Лавгуд, смутилась ещё больше.
Драко откашлялся:
— Я не против… Наш отель всегда в вашем распоряжении, доктор Грейнджер, — натянуто улыбнулся он: внутри скребли когтями самые дикие кошки.
— Хорошо, буду иметь в виду… — она качнула головой.
Лавгуд требовательно взглянула на Драко. Словно подталкивала его к действиям. Но он вёл себя, как вышколенный аристократ, не подавая вида, что творится сейчас в его душе. Сейчас Малфой просто ждал, когда Грейнджер уйдёт. Насовсем. И между ними всё закончится. Он снова станет тем, кем был. Никаких чувств, только удовольствие. Всё вернётся на свои места.
— Мы ждём тебя, Гермиона, приезжай почаще, — влезла в их разговор Лавгуд. — Я жду! Ты можешь отдыхать у нас хоть каждые выходные.
— Спасибо, Луна, я, может быть… Эмм… Пока! — Та, закусив губу, легко пожала ладошку блондинки и быстрым шагом уверенно направилась к выходу.
Гермиона не оглянулась.
Дверь за ней закрылась с глухим стуком, и Драко нервно сглотнул. Во рту стало сухо как в пустыне, а тело будто одеревенело. Внутри, где-то в глубине души мёрзлым безликим эхом отозвалась пустота. Драко закрыл глаза и тяжело выдохнул. И не сразу заметил, что Лавгуд стоит перед ним, скрестив руки.
— Что? — зло прошипел он, видя в её взгляде непонимание.
— Наш отель в вашем распоряжении? — повторила Лавгуд его слова, изумлённо поднимая светлые брови.
— Да, что не так?! — злость и раздражение заставляли его скрипеть зубами.
Да чего, чёрт возьми, хочет от него эта полоумная?!
— Только отель? — уточнила она ещё раз.
— Чего ты добиваешься? — Драко сжал кулаки.
— Я не понимаю тебя… — грустно вздохнула та и опустила взгляд в пол. — Не понимаю, почему всё вот так… Нелогично. Неестественно. Больно. Даже мне больно смотреть на вас обоих. Почему ты не сказал ей? Не остановил?
Он моргнул, и вся его злость ушла. Осталась усталость. Он снова разочаровывал кого-то, в этот раз Лавгуд. Пусть. Драко Малфой такой, какой есть, и меняться не будет.
— Потому что так надо, — грубо бросил он. — Ты никогда этого не поймёшь.
Луна посмотрела на него долгим взглядом, а потом молча развернулась и пошла к лестнице. Розовые бабочки на её светлых волосах весело подрагивали своими крылышками. Это больше всего взбесило Драко.
— Что, Лавгуд? Что ты хочешь сказать мне, давай уже скажи?! — закричал он ей вслед.
— Я молчу! — откликнулась она.
— Ты слишком громко молчишь!
— Значит, ты всё понял сам!
Конечно, понял. Он, возможно, самый последний идиот в мире: отпустил девушку, которая освободила его и одновременно захватила в плен своего очарования, красоты и ума. Девушку, которая, возможно, была той самой.
Нет, это всё романтический бред! Девушек вокруг тысячи, и каждая вторая теперь может быть той самой. Не Грейнджер. Нет. Не она. Только не она.
Но почему же тогда ему было так больно, словно шипастые ветки невидимыми тисками сдавили его грудину оставляя на ней рваные раны?
«Это временно, — мысленно убеждал себя Малфой. — Раны заживут, просто нужно найти пластырь. Много пластыря».
Комментарий к 5. Его розы на её коже
Мне очень грустно…
А вам?
========== 6. Последствия ==========
Прошла неделя.
Грёбаная чёртова неделя, полная напоминаний о Грейнджер. Она ушла, а всё вокруг было пропитано ею, всё говорило, кричало о Гермионе. Она виделась Малфою везде: в белых розах, на качелях, в беседке у озера, на теннисной площадке и даже в коридорах мэнора. А уж в своей спальне… Его комната пропиталась запахом её ненавязчивых цветочных духов!