На улице у борделя он долго дышал холодным лондонским воздухом и не мог надышаться, изгоняя из себя отвращение, душившее его изнутри. Он ненавидел себя. Ненавидел и презирал за всё, что испытал сегодня по своей же воле.
Если бы она не ушла… Грейнджер… Если бы она осталась… Ещё ненадолго…
Вернувшись в мэнор, Малфой опять пил огневиски и лишь частично помнил, как устроил погром в своей комнате, а потом пытался сжечь садовый лабиринт. Меры безопасности сработали на славу, а Лонгботтом утихомирил его и левитировал в старую спальню, связав заклинанием. Луна тихо приговаривала, помогая Малфою выпить какое-то зелье:
— Драко, какой же ты упрямый! Что же ты делаешь с собой?
А он хрипло жаловался ей, бессильно созерцая потолок:
— Я пропал, Лавгуд… Я, чёрт возьми, больше не могу так жить… Я не хотел этого… не хотел этих грёбаных искр…
— Это не зависит от тебя… Это просто случилось… Смирись, Драко. — Она улыбалась и её глаза светились доброй сестринской заботой. — Не отталкивай от себя счастье.
Он заснул, слушая её тихий голос, и почему-то этой ночью ему приснилась мама, которая утешала его, просила не бороться с тем, чего нельзя избежать. Нарцисса гладила его по волосам и шептала:
— Прочитай эту книгу, Драко, и ты всё поймёшь. То, что с тобой произошло — чудо! Сейчас это так редко случается! Тебе очень повезло…
***
Утро встретило Малфоя головной болью, мерзким послевкусием на языке и желанием стереть себе память. Забыть о вчерашнем, об Астории, прогнивших шлюхах из борделя и о своём дурацком поведении после. До чего он дошёл? Это было слишком даже для него. Он надеялся, что не распугал вчера отдыхающих и никому не навредил.
Драко медленно поднялся с кровати и устало вздохнул, увидев, что он находится в той самой комнате, где был так счастлив. Он втянул носом воздух и грустно усмехнулся, понимая, что запах её духов никуда не испарился и окутывал покрывалом тепла и нежности.
Ему не убежать от неё. И Драко больше не хотел бегать.
Он скользнул взглядом по столику, где они с Грейнджер обычно завтракали. Бокал с водой сверкнул в тусклых лучах утреннего солнца. Он потянулся к нему и заметил рядом старинный фолиант в серебристой обложке. Тот самый, что читала Гермиона, когда они заснули у озера. Драко вспомнил слова матери во сне:
«Прочитай эту книгу, Драко, и ты всё поймёшь. То, что с тобой произошло — чудо! Сейчас это так редко случается! Тебе повезло…»
Повезло?
Он одним глотком осушил бокал и раскрыл первые страницы, впиваясь внимательным взглядом в витиеватые буквы, написанные древним волшебником:
«Соулмейты. Души, связанные на века».
Нет.
Малфой не верил в эту хрень. Он слышал, что такое бывало раньше, очень давно — в древнюю эпоху Мерлина. Драко воспринимал все эти истории про родственные души, как сказки или мифы, где правды всего на десять процентов, а всё остальное — выдумка романтичных придурков.
Но он всё же пробежался глазами по строчкам и не смог остановиться. В книге очень интересным и лёгким языком освещалась тема родственных душ: там рассказывалось о магических метках, в частности, о татуировках, душевной связи, о том, что при более интенсивной и тесной связи соулмейты могут читать мысли друг друга и видеть сны своей пары, а если они не останутся вместе, то это отразится на здоровье обоих. Малфой узнал из книги о плюсах и минусах жизни соулмейтов, а также о нескольких известных магах, не пожелавших быть вместе со своей половинкой, и о том, чем это закончилось для них.
Тоска… Смертельная болезнь… И печальный уход из жизни в одиночестве.
Просидев за чтением больше часа, Драко решил найти Луну, догадываясь, что именно она оставила книгу на столике. Кто-кто, а уж она-то в таких странных вещах разбиралась лучше всех. Малфой не нашёл её у стойки в холле и, предположив, что Лавгуд возится с магическими животными, вышел в парк отеля. И первым делом заметил широкую спину в джинсовой куртке.
Лонгботтом поливал осыпáвшиеся кусты роз, направляя волшебной палочкой аккуратную струю воды из озера. Драко огляделся: лабиринт перестал радовать глаз своей красотой, цветы завяли, а лепестки укрывали землю серым ковром. Он решил, что всему виной наступающая прохладная осень.
— Привет, как ты? — спросил Невилл, обернувшись. — Вчера тебя было не узнать.
Он остановил полив в ожидании ответа.
— Н-да. Я вёл себя, как последний кретин, — согласился Драко, подойдя ближе к нему.
С того самого дня, когда Лавгуд отказала Лонгботтому, они почти не разговаривали. Драко не понимал экс-гриффиндорца — с его регалиями и уважением общества он мог бы работать в Министерстве на любой должности, какую он только захочет, но вместо этого герой Магической войны ковырялся в саду бывшего Пожирателя смерти и бегал за девушкой, которая задвинула его в глубокую френдзону.
— Почему ты остался в отеле, она же послала тебя? — хмуро проговорил Малфой, не обращая внимания на то, как Лонгботтом расстроенно моргнул и опустил взгляд в землю.
— Всё не так, Малфой. Она не послала меня. — Невилл покачал головой. — Луна мне всё тактично объяснила, и я понял её. Она хорошая девушка и достойна быть счастливой. Не со мной, так с кем-то другим. Мы решили остаться друзьями.
— Это дерьмово, ты так не считаешь? — предположил Драко, глядя на гуляющую у озера влюблённую парочку постояльцев.
Лонгботтом коротко усмехнулся и тоже оглянулся на влюблённых.
— Я здесь до рождества. У меня контракт с твоим отелем, если ты не забыл. А потом я уеду на стажировку в Австралию. Не беспокойся за меня.
— Ладно. Я и не беспокоился. — Драко потёр лоб. — Просто подумал, что я бы так не смог.
Если бы Гермиона была рядом, он бы точно не удержал свои руки и чувства в узде, и никакой дружбы между ними никогда бы не вышло.
— Конечно не смог бы. Вы же с Гермионой соулмейты, — понимающе кивнул Лонгботтом, и Малфой бросил на него изумлённый взгляд.
Тот смотрел открыто и прямо, но Драко уловил ещё кое-что: кажется, Невилл завидовал.
— Ты веришь в это? В соулмейтов? — Малфой скрестил руки на груди и взглянул на бывшего гриффиндорца, недоверчиво прищурившись. — В то, что я и Гермиона… что мы…
— Да, я верю, — убеждённо проговорил тот. — И знаешь, почему? Я видел вас двоих. Вам никто не был нужен все эти дни, пока вы были вместе! Вы не отрывались друг от друга, а ваши глаза!.. — он развёл руками.
— Что «наши глаза»?
— Видел бы ты со стороны, как вы смотрели друг на друга… — Невилл грустно усмехнулся. — Я могу только мечтать, чтобы Луна так посмотрела на меня… И самое важное, когда ты трогал Гермиону, её кожа покрывалась твоими татуировками. Мы все это замечали! А эти розы! Взгляни на них! — когда Лонгботтом указал на своё творение — садовый лабиринт, его глаза загорелись: он и правда был фанатом своего дела. — Помнишь, когда они зацвели? А когда начали вянуть? Эта земля — ты. Состояние твоей души влияет на неё. Ты знал это? Когда тебя прокляли, прокляли и её. Когда вы с Гермионой стали встречаться, розы ожили и зацвели!
Чёрт. Видимо, отдавая мэнор и всё, что к нему прилагается, в полное распоряжение единственному сыну, отец каким-то специфическим и неизвестным заклинанием привязал Драко к месту. Молодой аристократ решил, что позже ещё раз перечитает магический сертификат передачи дома.
Драко задумчиво коснулся поникшего бутона розы, и в его мыслях возник образ Гермионы. Он вспомнил, как прекрасная ведьма тянулась к нему, как счастливо смеялась, как её карие глаза горели от восторга и радости каждый раз, когда он обнимал её и шептал на ушко всякие пошлости и комплименты.