— Чёрт! Чёрт! Сука! — захрипел Драко и схватился за штаны.
К вечеру он уже знал, что лорд Гринграсс отменил свадьбу и не был намерен вести с ним какие-либо дела. Отец Дафны не хотел, чтобы пару его дочери составил проклятый уродец, он и так закрывал глаза на судимость Малфоя. А это значило, что денег в ближайшее время не предвидится, и Драко рвал и метал, носясь по Малфой-мэнору, как зверь в клетке.
Отец добавил неприятностей утром, прислав гневное письмо, где всячески ругал его. Обозвал идиотом, недостойным титула лорда, и отказался встречаться с ним на свиданиях в тюрьме.
Как будто Драко сильно расстроится… Он и сам не сильно горел желанием видеть Люциуса после получения доступа в хранилище Гринготтса.
«Мне не нужен сын, который в своей жизни ничего не может сделать нормально! — писал тот. — У тебя был последний шанс, но ты и его профукал! Я слишком поспешил, когда переписал на тебя мэнор! Надеюсь, ты хотя бы родной дом не превратишь в богадельню!»
Драко уничтожил мерзкую бумажку, взорвав письмо вместе с письменным столом отца. Старинная мебель в считанные секунды превратилась в щепки.
А Драко вновь почувствовал острую боль во всём теле. Она мучила его постоянно, то усиливаясь, то ослабевая после того, как он выпивал зелье Грейнджер. Хорошо хоть, оно досталось ему бесплатно. Но скоро нужно будет заказать ещё партию или наварить самому. На избавление от проклятия в ближайшее время Малфой не надеялся. Он обращался к целителю, лечившему его семью, но тот только развёл руками. Посоветовал не пропускать приём лекарства и ждать. Авроры обещали найти Пэнси как можно скорее, но Драко не верил, что его везение вернётся к нему.
Ему очень нужны были деньги!
Чёртова Паркинсон! Чёртов Люциус! Чёртово проклятие!
Последний отпрыск старинного магического рода Малфоев остался в огромном пустынном доме совсем один. С совершенно и безвозвратно подпорченной репутацией в самом расцвете сил. Судимый, а теперь вдобавок ко всему ещё и проклятый… И бедный!
Мамино письмо пришло через неделю. Она, как всегда, поддерживала его, подбадривала, внушая, что он справится, и выдала место своего тайника в саду, где хранила золотые украшения на «чёрный день».
«Продай их, дорогой, больше я никак не могу тебе помочь. Всё остальное зависит от тебя».
Как же вовремя! Малфой уже нашёл пару ломбардов в Лютном переулке, где не шарахались от его татуировок на лице, и успел продать старинную вазу с волшебной шкатулкой.
Эх, Драко бы с удовольствием сбежал в Аргентину к матери, но ему было запрещено покидать Англию ещё с десяток лет. Так Министерство пыталось уберечь магический мир от их опасной для общества семьи. Сволочи! Его мать настоящий ангел! Единственная из родни, кто всегда поддерживал его. Самое невинное существо, она даже Пожирателем не была!
Драко ужасно скучал по ней, да и вообще по времени, когда не было и намёка на то, что он ринется в эти дурацкие беспощадные игры с метками, убийствами и войной. Прекрасная лёгкая жизнь, несмотря на отцовские морали и ругань. Деньги, забота матери и компания друзей. Нормальная податливая Паркинсон, лучший друг, два телохранителя. И что теперь? Крэбб погиб, Гойл в Азкабане, Паркинсон съехала с катушек, а Забини…
Драко вспомнил о Блейзе. Друг часто навещал его в тюрьме, но после инцидента с Паркинсон резко пропал. Забини не отвечал на письма, не приходил навестить. Это казалось странным, и Драко заподозрил, что, возможно, он покрывает истеричку Пэнси. Мулат дружил с ней с первого курса Хогвартса, общался и помогал ей. Может быть, даже был тайно в неё влюблён.
Когда стало совсем тошно и одиноко, Драко решил наведаться к Блейзу без приглашения. Он застал Забини сидящим за чтением книги в саду своего лондонского дома.
Друг встретил его прохладно, но чаю предложил.
— О, с бергамотом, мой любимый! — шёпотом порадовался Драко: горло всё так же саднило, и он говорил через силу.
Малфой отпил глоток ароматного тёплого чая из зелёной фарфоровой кружечки.
— Ты же сам и подсадил меня на этот чай, — невесело отозвался Блейз, разглядывая его лицо со смесью изумления и тревоги.
— Как тебе подарок от Паркинсон? — Драко знал, что выглядит хреново. — Эта стерва совсем озверела. Меня, ко всему прочему, мучают боли, и я остался без средств.
— М-даа… — Блейз тяжко вздохнул и отвёл взгляд. — Ко мне приходили авроры, искали её.
— И ты не знаешь, где она прячется? — прохрипел Малфой с надеждой.
— Нет.
Ответ не порадовал Драко. Он недоверчиво тряхнул головой.
— Ты серьёзно? Не покрывай эту суку! Она испоганила моё лицо, тело и мою жизнь одним движением пальцев! Сорвала мою свадьбу! Встречу, точно прибью!
Блейз резко встал с кресла и возмущённо произнёс:
— Ты идиот, она любила тебя! И в итоге сошла с ума, когда ты её так жестоко кинул. Ты сам создал это, Малфой! Ты чудовище, а не она!
Драко холодно сжал губы и тоже встал.
— Спасибо, друг, за поддержку! — зло прошипел он.
Тот махнул на него рукой:
— Ой, иди к черту! Я всегда говорил, что ты мерзавец. Но не знал, насколько.
— Так ты мне не поможешь? — Драко пропустил мимо ушей его колючее высказывание. — Ты тоже кинешь меня в отместку? Выберешь сторону этой идиотки?
Он нахмурился, испытующе глядя на друга. Мулат закатил глаза.
— Я попытаюсь найти Паркинсон, — нехотя проговорил Забини.
— Спасибо! — уже более благодарно прошептал Малфой и хотел протянуть ему ладонь, чтобы отметить этим их примирение, но Блейз повернулся к нему профилем и сухо бросил:
— Но это не ради тебя!
— Я всегда знал, что ты к ней не равнодушен… — усмехнулся Драко, разглядывая непривычно серьёзного товарища.
Тот обернулся, и на его лице появилось такое выражение, что Малфой моргнул и отклонился. Казалось, Блейз хочет убить его взглядом своих чёрных горящих глаз, располосовать на части и вышвырнуть вон.
— Если ты знал об этом, то почему раньше не бросил Пэнси! — яростно зарычал он. — Почему мучил её и меня заодно?
— Да чего ты злишься? — Драко попятился.
— Я видеть тебя больше не хочу! — бесновался тот.
— Блейз, ну не будь ты… — Драко поднял руки, не понимая, отчего тот взбеленился.
— Иди вон или я добавлю к твоему проклятью ещё что-нибудь мерзкое! — зло кинул мулат и навёл палочку.
Так Драко потерял последнего друга…
***
Прошло ещё какое-то время.
Драко сдал все украшения матери в ломбард и пока не голодал. Общался он только с эльфами. Старые друзья и знакомые исчезли из его жизни ещё до заключения, а искать новых в своём положении он и не пытался — точно так же, как и работу. Он тихо сидел в мэноре, ожидая новостей из Аврората, взялся за чтение книг, которые выучил наизусть ещё в детстве, и боролся с болью.
Пару раз Малфой всё же выбирался на прогулку по магическому Лондону, но это всегда заканчивалось одинаково — люди тыкали в него пальцами, кто-то смеялся и называл его уродом. Некоторые смельчаки кидались более серьёзными фразами — «Так тебе и надо, грёбаный Пожиратель!», кто-то отворачивался, делая вид, что не узнал, или просто толкал его плечом.
Малфой возвращался домой в дрянном настроении, напивался остатками отцовского огневиски и до утра жаловался эльфам и портретам умерших родственников на свою дурацкую судьбу.
Но, как оказалось, это всё было не самое худшее, что преподнесла ему жизнь. Попытка немного снять напряжение в борделе Лютного завершилась полнейшим крахом и новым шоком. Девка, которую он купил на ночь, разоралась и устроила скандал, потому что ей стало больно от его прикосновений. Да и сам Драко испытал такую острую боль, словно тот день, когда Пэнси кинула в него проклятый букет, повторился.