— Люди посылают ему письма и открытки, — сказала Роз. — Его дочку зовут Бритни. У нас в классе тоже есть Бритни.
— О чем это она? — удивилась Милочка.
По вечерам Роз просила меня плотно подоткнуть одеяло. Мы вместе молились о человеке, на которого обрушился песок.
Милочка безучастно улыбалась. Она не понимала Роз. Она умела справляться с ребенком, но, стоило этому ребенку обнаружить свой ум, одаренность, Милочка только смеялась, словно дочка забавы ради перешла на вымышленный язык.
На некоторых растениях в кадках на веранде съежились листья. Милочка сказала, это какая-то инфекция, которую разносит белая мушка.
— Похоже на крысиный укус, — с удивительной наблюдательностью отметила Роз.
— Крысы не едят листья, — ответила ее педантичная мать.
Растение, которое Милочка именовала баньяном, Роз называла фикусом, потому что так называл его я.
— Фикус-покус, — приплясывала она.
— Что мне с ней делать? — жаловалась Милочка.
Я-то знал, что делать с дочкой: отправить ее пораньше в школу Пунаху, приучить к книгам и играм, болтать с ней, слушать ее.
Роз забавлялась со старыми песочными часами (по таким замечают время, когда варят яйца). Я купил их именно для этого: пусть снова и снова переворачивает часы, любуясь, как песок пересыпается из верхней половины в нижнюю.
— Писает песочком, — приговаривала Роз.
— Следи за языком! Надо говорить пи-пи! — поправляла ее Милочка.
Но, по-моему, это было ничуть не хуже «крысиного укуса».
— Песок — это время, — сказала Роз.
На следующий день Милочка спросила неизвестно почему притихшую и задумчивую Роз, что случилось.
— У меня голубой период, — ответила Роз, побывавшая накануне вместе со мной в галерее Академии искусств на выставке Пикассо[71].
Милочка хихикнула, не поняв, о чем идет речь.
— Почему она не играет в песочке, как все дети?
Но Роз как раз играла с песком — только песок был другой и игра особая. Милочка, столь уверенная в себе, подавала дочери хороший пример.
Я поинтересовался насчет Джона Кеннеди-младшего — когда он прибудет? Милочка несчастным голосом ответила:
— Черт с ним! Ты слышал насчет Стивена Кинга?
— Знаменитости, знаменитости, — проворчал я.
— Его сбила машина, тяжелая травма. Он может остаться калекой.
Все эти подробности были прекрасно известны и мне.
— Какой роман Кинга ты читала? — попытался припомнить я.
— Я слушала, — она имела в виду аудиокнигу. — Я тебе рассказывала. Это про супермаркет вроде «Фудленда». Нашествие динозавров.
— Интересно, — протянул я. — Итак, грубая реальность в лице безответственного водителя на проселочной дороге штата Мэн смела все его инфантильные и нежизнеспособные фантазии.
— Какого хрена все это значит?
— Это значит, что все его ужастики не столь ужасны, как автомобильная авария, — пояснила Роз. — Верно, папочка?
Мы с Роз обсуждали все это недавно на пляже, угощаясь мороженым, как раз в тот день, когда мы видели жука, попавшегося в след ноги.
— Ты просто завидуешь Стиву, — попрекнула меня Милочка.
Может, и завидовал, ведь Милочка никогда не проносилась на роликовых коньках, слушая аудиозапись какой-нибудь моей книги.
— Я нисколько ему не завидую. Мрачный, гнетущий вымысел, чему тут завидовать? Наверное, для автора ужастиков будет благотворным напоминание о том, что такое настоящий ужас. Не пес, покусанный летучей мышью — воплощением дьявола и преследующий мать с сыном, не призраки, травящие писателя, запертого в полуразвалившемся старом отеле, не поджигательница, воспламеняющая взглядом, и не сумасшедшая школьница, одаренная ясновидением и решившая поквитаться с одноклассниками…
— Ты закончил?
— Нет, — сказал я. — Перелом ноги — вот настоящий ужас. Настоящий писатель мог бы напомнить ему об этом.
— Такой писатель, как ты?
— Такой, каким я был.
— А что значит «благотворный»?
— Который идет тебе на пользу, — пояснила Роз.
— Телигентно! — вздохнула Милочка. Она отлично улавливала интонации дочери и чуяла педантизм, но не могла усвоить урок этого педанта. Роз не раздражала ее, а вызывала изумление, словно Милочка глазела на невиданное уродство. Случалось, что страдавшие подагрой гости ковыляли через вестибюль, а Милочка провожала их взглядом от входа до лифта, буквально разинув рот.
71
Роз понимает «голубой период» как «мрачный» (еще одно значение blue в английском языке).