А Фишлоу, в свою очередь, завидовал сдержанности Уилниса, сумевшего просто-напросто повернуться и уйти от этой женщины — от женщины, что призраком поселилась в воспоминаниях Фишлоу, отравила его душу горечью, унижением, стала его демоном. Уилниса преследовали подробности свидания, о которых твердил Фишлоу, но Фишлоу все время виделось, как Уилнис возвращается в их маленькую комнатку, снимает ботинки (на одном подошва гораздо толще, чем на другом), разогревает в микроволновке чили, ест пластмассовой ложкой — невинные ухищрения двух экономных холостяков, — садится, точно счастливое дитя, перед телевизором, а в это время он, Фишлоу, голый в комнате голой женщины, сотрясается, перекосившись на один бок, несмотря на Библию-подставку, брюки падают на пол, и женщина кричит: «Нет! Нет!» — и отворачивает от него лицо. Завидуя Уилнису, Фишлоу думал: я всегда был чересчур порывист, это укорачивает жизнь, — а Уилнис думал: я струсил, настоящей жизни у меня никогда не будет.
Сожаления терзали обоих: один напрасно отверг женщину, другому не следовало заниматься с ней любовью. Каждый на свой лад потерпел поражение, и хромота их теперь казалась символичной: они словно наступали на свои воспоминания — кулдык-кулдык, — вытаптывая память об этой женщине.
10. Игра в кости
Выйдя из бара и устремившись к выходу, молодой человек встретился со мной взглядом и заявил:
— Я все слышал, с меня хватит! — громко, явно пытаясь меня спровоцировать. Я выдержал паузу, постаравшись успокоить его благожелательной улыбкой.
— Могу я вам чем-то помочь? — предложил я. — Я управляющий.
Лет тридцати с небольшим, хорош собой, курчавые волосы, лицо разгорелось от негодования и казалось ярко-розовым над темной рубашкой. Он запыхался и был взволнован, словно его только что ошеломили незаслуженным оскорблением. Так выглядит мужчина, которому женщина вкатила оплеуху.
— Видите того парня? Он не в своем уме.
Человек ушел, не успел я сообщить ему: тот, на кого он указал пальцем, — Эдди Альфанта, завсегдатай нашего бара, он всегда появлялся у нас вместе с женой Черил. В городе Эдди знали и уважали как, может быть, излишне педантичного, однако надежного бухгалтера; он имел собственный офис на Бишоп-стрит. Меня больше всего занимала страсть Эдди к азартным играм. Вообще-то я знавал и других счетоводов, склонных к игре, хотя человек, сочетающий ровные столбики цифр со случайностями карточного стола кажется эксцентричным или излишне самонадеянным. Эдди ставил понемногу, чаще всего выигрывал; похоже, он разработал свою систему.
Эдди так сосредоточенно разглядывал бар, что меня не заметил. А куда подевалась его жена? Черил была крошечной, субтильной, короткие волосы, тонкая кость, ручки и ножки очень маленькие, сама такая аккуратная, всегда очень опрятно одетая, бледненькая. Ее смуглый здоровяк-муж хвастался густыми зарослями волос на груди, но было очевидно, что гораздо больше Эдди гордится Черил, своей хаоле. Как большинство гавайцев, вступивших в межэтнический брак, рядом с Черил он делался слегка суетлив и принижен. Ему хотелось всегда поступать правильно — вот только бы понять, как будет лучше. Он напрягался и потел, подозревая, что на него смотрят, а люди и правда поглядывали.
В очередной раз заглянув в бар, я застал Эдди с чашечкой для костей в руках. Он тряс ее, кости щелкали, поворачиваясь. Бадди Хамстра привез кожаный стаканчик и пару костей из Бангкока: там мужчины бросают кости на стойку бара, решая, чья очередь ставить выпивку. Вглядываясь в застывшие лица мужчин, поглощенных этим занятием, в их внезапно оскаленные зубы, я дивился, отчего именно в игре мы становимся так агрессивны, нетерпимы к соперничеству, так близки к животным.
Сегодня я обратил внимание не на саму игру, а на противника Эдди. К нам в «Потерянный рай» серфингисты почти не заглядывают — то есть заходят приличные ребята, приятели Трея, взявшие недельку отпуска, чтобы погоняться за волной, но не такие твердолобые типы, как этот, что торчат здесь весь сезон. Кривые босые ноги, накачанные плечи, на пояснице татуировка, между лопаток другая (имя «Коди»), обе прекрасно видны в прорехи разорванной рубахи. Кепка козырьком назад, длинные выгоревшие волосы, не только цветом, но и структурой напоминающие солому, выцветшие пустые глаза, обгоревшая кожа со множеством веснушек, больших и маленьких, только подчеркивают общий вывод: забубенный малый. Совсем молодой, года двадцать два — двадцать три, не больше, а Эдди уже далеко за сорок. Забавно они выглядели, когда возились с этой чашечкой для костей: смуглый счетовод, рубашка аккуратно заправлена в брюки, две ручки в нагрудном кармане, и молодчик в обтрепанной рубахе и шортах, кепка «Штюсси», шорты «Квиксилвер», рубаха «Локал Моушн»[12], ноги грязные, пальцы на ногах сбиты.
12
«Штюсси», «Квиксилвер», «Локал Моушн Гавайи» — спортивные фирмы, производящие главным образом оборудование для серфинга.