Пуаману позвали с кухни. Даже в переднике, вспотевшая, она была хороша.
— Тебя отвезут в другую гостиницу, — предупредил Бадди.
— Что я должна делать?
— Быть милой — только и всего.
Она прекрасно поняла его. Ей не нужны были более подробные наставления.
Пока Пуамана мылась и наряжалась, Спарки предложил Бадди комиссионные, но он отверг их с некоторым даже негодованием: деньги подразумевали сделку, коммерческое соглашение. Это просто дружеская услуга, сказал Бадди.
Нарядившись в парео[4], с цветком за ухом, Пуамана отбыла в отель «Кохала» в сопровождении Спарки Леммо. Когда она вернулась, Бадди спал. Днем он застал ее на кухне, снова в футболке, фартуке и резиновых шлепанцах, и спросил, как все прошло.
— Красивая комната, — ответила Пуамана. — Номер люкс.
Пуамана — в этом она вся! — заговорила о гостиничном номере, а не о мужчине и не о плате за ночь. Бадди спросил о ее партнере.
— Прикольный, — сказала Пуамана и больше ничего не стала рассказывать.
Она притихла, все чаще запиралась у себя в комнате, словно яйцо там высиживала. Шесть недель спустя Пуамана известила Бадди о своей беременности. Родив девочку, Пуамана сказала: «Она хапа», то есть наполовину туземка, наполовину хаоле. Назвала девочку Кууипо — «Милочка» — и превратилась в заботливую мать, флиртовать прекратила, начала копить деньги, всецело посвятила себя дочери, красавице, которая семенила на крепких ножках в холл гостиницы и весьма точно воспроизводила там, не оступаясь, все движения хулы, когда ей не исполнилось еще и года.
В тот год убили президента Кеннеди. Спарки заехал в отель к Бадди. Тот был очень пьян и слезлив: «Я воевал с ним на Тихом океане!» (Это, кстати, было неправдой.)
— Это его Пуа развлекала в «Кохала Хилтон», — сказал Спарки.
— Нет, не верю! — ответил Бадди.
Подобное замечание казалось на редкость неуместным в тот день, когда вся нация оплакивала этого человека, когда его гроб, покрытый «Доблестью прошлого»[5], везла на сером лафете шестерка белых лошадей.
— Так или иначе, правды мы никогда не узнаем, — сказал Бадди.
Но после этого он все-таки спросил Пуаману, может ли быть отцом Милочки тот человек из «Кохала».
— Больше я ни с кем не спала в тот месяц, — был ответ.
Бадди давно наблюдал за Пуаманой. У нее были свои представления о нравственности, укрепившиеся с рождением ребенка.
— Ты что-нибудь знаешь о нем? — спросил он.
— Это хаоле. — Пуамана улыбнулась, вспоминая человека, с которым она в ту ночь занималась любовью. — Хаоле с материка.
— Больше ты ничего не помнишь?
Она продолжала улыбаться, но что-то мелькнуло в ее глазах, словно вернулось какое-то конкретное воспоминание.
— Кровать у него красивая, — сказала она и снова захихикала. — Но он не хотел в кровати. Он хотел в ванне, теплая вода, он лег, а мне велел лечь сверху. А второй раз стоя, он спиной к стене.
— Ты не рассказывала мне.
— Это же смешно! — Тут она еще что-то припомнила и добавила: — Сказал, у него спина болит.
Эта подробность — «президентская позиция» — известна каждому, кто хоть что-то знает о президенте Кеннеди. Хотя до встречи с ним Пуамана была невинна (по местным понятиям), хотя она добросовестно исполняла материнские обязанности, эта ночь, одна-единственная ночь, развратила ее. Когда Пуамана занялась проституцией, Бадди взял малышку на свое попечение. На какое-то время Милочка сделалась его дочкой-ханаи, согласно довольно свободной системе усыновления, принятой на Гавайях.
Эту историю Бадди рассказал мне почти тридцать лет спустя, когда я влюбился в Милочку и у нас тоже родилась дочь. Милочка предлагала назвать ее Тейлор, Бритни или Логан — это еще что за имя? — но я настоял, чтобы мы назвали ее Роз, и Милочка согласилась, хотя и не знала, что так звали ее бабушку с отцовской стороны.
5. Крещение
Та книга, которую Кеола и Кавика называли «телигентной» из-за ее немыслимых размеров, а внутри-то все длинные сложные слова, — та книга была «Анной Карениной» в издании «Пингвина», и с нею я в первые месяцы работы в отеле «Гонолулу» не расставался и то и дело совал в нее нос, когда мне остро требовался кислород. Гавайи — хорошее место, солнечное, но для такого чужака, как я, острова оставались раскаленной пустыней, пока я не обрел любовь.
Издание «Пингвина» изначально было не слишком удобным: очень уж толстый том, — а здесь, во влажной атмосфере, он еще и разбух. Все книги становятся толще, попав на берег моря.
5
Обозначение государственного флага США, первоначальное название конкретного флага, который 10 августа 1831 г. был вручен капитану брига «Чарлз Даггетт» Уильяму Драйверу в Сейлеме, Массачусетс.