Настроение не то чтобы поднялось, но дышать стало легче. Костя не жаловал Дусю, тяготился ею, но при всех своих недостатках она — мать его ребенка. И неплохая, надо сказать, мать. Да, любит поесть, но так и готовит она вкусно. Отменная хозяйка, может, и скучно с ней в быту, но комфортно. И не гуляет она, глазами в мужиков не стреляет, а в постели — горячая штучка. Не так уж с ней и плохо, если разобраться. Во всяком случае, на сторону Костю тянуло только в мыслях, в реальности же он ни разу не изменил жене. И не собирался. Даже сейчас не собирался. Алиса отрезанный кусок, возвращения к ней не будет, он точно это знал. И настраивался на то, что встреча с ней станет для него испытанием. Вдруг представится возможность тряхнуть стариной, как в таком случае отказаться? А отказаться придется… Но в то же время Алиса словно глоток свежего воздуха, потому и дышать стало легче.
— Ты давай! — Костя кивком указал на дом. — А я за машиной присмотрю!
— Ну да, машина… — кивнула Дуся.
Перетягивая на ходу волосы, она зашла во двор отеля. Даже не глянув на поникшего пса, поднялась на крыльцо и скрылась в доме, оставив дверь приоткрытой.
Костя кивнул, глядя вслед жене. За машиной глаз да глаз нужен, слишком уж там крупная сумма, чтобы не придавать ей значения. Но чахнуть над золотом он не собирался. Если что, тесть еще наворует.
Сначала подъехал «БМВ», толстяк еще не успел выйти, как остановился «Инфинити».
— Что это за сарай? — кривился мужчина, глядя на отель.
— Не знаю, но говорят, есть номера.
Костя крепко затянулся, глядя на выходящую из машины Алису. Все те же развратные шортики на ней, ножки завораживают взгляд. А вместе с ней из машины выходил счастливый обладатель этого чуда. Возможно, коренастый только-только убрал руку с ее коленки.
— И номера есть, и бараны, — усмехнулся он.
Голос у него по-мужски густой, но не басовитый. Зато слегка дребезжащий. Чем-то напомнил беканье матерого барана.
— Шашлык, — кивнул Костя. — А в подвале домашнее вино. Если очень хорошо попросить. За отдельную плату.
— Ты здесь был? — с подозрением глянул на него толстяк.
— Нет.
— А откуда знаешь?
— Так овцы. И виноград.
Виноград еще только созревал, наливался соком, ну так на новый урожай никто и не претендовал. Наверняка в подвале хранилась бочка прошлогоднего вина. А может, и не одна.
— А то, может, ты нас нарочно сюда завел!
— Ага, и дорогу обвалил, — глянув на Алису, с усмешкой сказал Костя. — Возле своей гостиницы.
И она смотрела на него, причем, что называется, во все глаза. И с затаенным восторгом улыбалась, чуточку приоткрыв рот. Глаза сияли в предвкушении великих событий, во всяком случае, так могло показаться.
— Так это все-таки твоя гостиница? — с хищным торжеством во взгляде сощурился толстый.
— Нет, конечно!
Улыбка на губах Алисы ничуть не померкла. Ей все равно, есть у него своя гостиница или нет. Прежде всего ее интересовал он сам, а не то, чем она могла поживиться. По крайней мере, сейчас. Это в прошлом деньги стояли на первом месте, поэтому она и променяла пустой карман Кости на тугую мошну.
— Ну смотри!
Толстяк поднял руку, как будто собирался ущипнуть Костю за щеку, предостерегая от обмана, но в последний момент передумал и повернулся к нему спиной.
— Эй! — позвал его Костя.
Толстяк остановился и с важностью большого босса повел ухом. Забыл, наверное, что нет с ним охраны, некому подстраховать его откормленную задницу.
— Тебе не туда, тебе к баранам!
— Что?! — Толстяк резко развернулся к нему.
Но Костя лишь усмехнулся, сурово глядя на него.
— Если ты быкуешь, это не значит, что ты бык! — сказал он, откровенно насмехаясь над немощностью оппонента.
— Да ты хоть знаешь!..
— Началось! — нахраписто перебил его Костя.
И надвинулся на него, заставив попятиться. Алиса засмеялась в голос, толстяк обиженно глянул на нее, покосился на коренастого, как будто тот должен был, но не пришел ему на помощь. И снова повернул к дому. На ходу вынимая мобильник с таким видом, как будто собирался поднять по тревоге личную охрану.
Коренастый подошел к Косте и протянул руку. Он смотрел на него с иронией человека, получившего удовольствие от зрелища.
— Федор! — сказал он с ударением на вторую гласную.
Костя вяло пожал его руку. Что-то не было желания дружить с человеком, который только что лапал его любимую женщину.