— Почему мы все из Советского Союза такие выродки? — захмелевший Ромка сидел на полу у телевизора.
— Вовсе не все! Барышников, Ростропович, Солженицын! Они так же дрыгают ногами, пилят на виолончелях и обсирают Советскую власть!
— Которой будет шестьдесят два года, милый Саша! — фыркнула Настя.
— Ее вообще с лица земли стереть надо!
— Руки коротки! У меня там мама живет… И вообще, что это, какая-нибудь южноамериканская деревня, где переворот произошел вчера?
— «Камунистум, партизанум… ту-ту-ту!» — Саша прошелся очередью из воображаемого автомата. — «И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, дорогая моя столица, золотая моя Москва!» — пропел он, противореча себе же.
Наутро в гараже Настя своей машины не обнаружила. Объяснение пришло от Друга через два дня. Машину украл Арчи.
В документах на «Олдсмобиль» значилось, что он принадлежал или Насте или Арчи.
— Если бы там было «и», он бы не смог ее забрать, лапочка. Но хитрый Арчи все заранее продумал.
Друг сидел на диване и выпивал водку, принесенную с собой.
Он рассказал, что Арчи подкупил черных — «дал им стольник!» — те забежали в гараж, когда кто-то выезжал, и выкрали машину.
— Арчи назвал тебя нехорошим словом, Настенька. У меня даже язык не поворачивается повторить. Но так уж и быть, скажу тебе — прости меня грешного! — он сказал, что ты блядь! За это он наказал тебя. За то, что ты даешь разным мальчикам. А должна была давать только Арчи. Только он заслуживает.
— Все это очень смешно, но я осталась без колес. Какой подонок! — Настя тоже пила водку.
Утром не надо было хорошо выглядеть для интервью. Потому что на интервью невозможно было попасть.
— Хуй с ним. Надо думать, что теперь делать. Я тебе подкину пару сотняшек. А ты у Саши попроси. Пусть он тебе машину купит. Из-за него ты лишилась ее.
Насте казалось, что Друг рассуждает слишком расчетливо и эгоистично. Но он только смеялся.
— Что значит, Саша тобой не пользуется? А это? — и он изобразил, как дети показывают то, чем занимаются взрослые: сделал пальцами левой руки колечко, а в него потыкал несколько раз указательным правой.
— Фу! Я тоже удовольствие получаю! И вообще, что это значит — пользуется? — Настя достала «Беверли-Хиллз Пипл», чтобы показать Другу репортаж о ней.
— А то и значит. Все эти разговоры о бескорыстности — чепуха на постном масле. И наши с тобой отношения не на небесах держатся. Мне с тобой интересно — ты молоденькая, у тебя непосредственный взгляд на жизнь, мир. Мне интересны твои истории о моделинг. Это своеобразное пользование. Ну а ты мной… ну потому что я умненький, я тебе даю полезные советы, книжки тебе даю читать…
Настя хотела добавить — деньги и подумала, что вспоминает Друга, только когда ей нужна помощь, когда ей плохо.
— Боже мой! Ты должна послать это маме. «День в жизни русской модели Насти». Вот это я понимаю. Две страницы.
— Вот именно — две страницы вранья. На развороте газеты были помещены фотографии Насти с коротенькими комментариями, а с краю — заметка Джорджа Коста о «восходящей звезде» Насте, которая прошла через все red tapes — запреты — и вот уже год как живет в Лос-Анджелесе. Она известна уже всем лучшим дизайнерам Калифорнии, и приезжающие из Нью-Йорка artists всегда ищут ее, чтобы украсить Настей свои шоу. В общем — слава не за горами и смотрите, мол, сами.
— А что это за кот? — Друг показывал на фото, где Настя лежала на траве перед шикарным домом с пушистым зверем.
— Откуда я знаю? Бежал какой-то кот, я его схватила, и получилось — «Настя отдыхает перед своим домом со своим котом Алексисом». Это мой дом! Видишь? А это я «как всегда» делаю шопинг в «Беверли-Хиллз Камп»! Там вшивая футболка семьдесят долларов стоит! Вот я «как всегда» ланчую в Дэйзи… Когда мы туда пришли делать фото, Джордж попросил, чтобы мне пирожное на стол поставили. Они поставили. А я его съела. Нечем оказалось заплатить. Хорошо, что я хозяина знаю…
— Настенька, какая ты глупенькая. А что же — они тебя должны снимать здесь? В компании со мной? С Сашей и Ромкой? Я бы, конечно, что-нибудь пооригинальней придумал, но это только начало. И ты должна еще сняться для «Плейбоя». Ты должна идти в Америку! Иди в Америку!
— Представляешь, как одинокие эмигранты будут… дрочить на мои фото в «Плейбое»?! Мало того, что голая, так ведь русская. Наша девочка! Из Союза! Какая ностальгическая сперма получаться будет. — Сказанное Настей была не ее идея, а Сашина в ответ на ее сообщение, что можно заработать 10 тысяч.