Часто утром монахи находили ее спящей на подоконнике. Каштановые кудри оплетали толстую книгу, словно морское чудище. Вокруг расплылись догоревшие свечи, а в масляной лампе едва теплился огонек. Девушка росла, росли и потребности. Её посвятили в Хранительницу Книг ,платили небольшое жалование и даже остригли волосы так коротко, что ее едва можно было отличить от мальчишки. Подростком девочка порядком изменилась. Она стала сухой, как страницы любимых фолиантов, и не знала цену человеческой жизни или жизни животного. В ней поселилась жестокость. Пусть маленькая и щуплая, но получающая регулярное питание. Книги становились серьезнее, а знания глубже завладевали молодой головкой.
Красота ее начинала стираться затворничеством и отсутствием сна, кожа становилась бледной, но все же в ней было что-то такое, что привлекало молодых людей и не оставляло равнодушных даже монахов. В темных глазах горел огонек. Огонек страсти к познанию неведомого, непостижимого, запретного. Становясь старше, Лесиния понимала, что познать все не сможет т.к. жизнь простой женщины коротка до безобразия, а умирать, не поняв всей сути вовсе не хотелось. Теперь ее познания структурировались и были направлены только на достижение единственной цели– бессмертия. Большие грустные глаза заглядывали в души монахов, но не находили ответа на поставленный перед нею вопрос. Некоторые и вовсе отказывались говорить на подобные темы, дабы избежать позже подозрений в свою сторону. Даже в те времена не поощрялось стремление к темным искусствам. А уж пособничество по такому вопросу тем более.
***
В одно тихое предрассветное утро, когда птицы затянули свои мелодии, раздался гул рога и топот десятка копыт. Поселение быстро проснулось и вышло на улицы, но было уже поздно. Далекие дома уже вспыхнули красным пламенем. На деревню напали разбойники под предводительством самого минотавра Орока . Он не знал ни жалости, ни пощады. Разбойники громили все на своем пути, убивали детей, стариков, всех кто попадался на пути. Солнце вставало под душераздирающие крики и смех Орока.
Лесиния из окна наблюдала за происходящим, но вдруг опомнилась и начала собирать самое дорогое, древние свитки и фолианты. Засунув в заплечную сумку, она побежала вниз по ступеням, выбежала на улицу через заднюю дверь и помчалась прочь в лес. У нее не было ни единой слезинки , ни единой нотки жалости к погибающим там. Лесиния стояла за деревьями и молча наблюдала, как ее родной дом громят и жгут разбойники, но главное, за ее плечами был свиток Вечного знания.
К вечеру все стихло, а разбойники ушли покорять новые земли, забрав все ценное и съедобное. Лесиния, что есть силы побежала к кузнице отца, но была остановлена молодым крепким парнем пастухом. Он схватил её за плечи и крепко прижал к себе. Девушка закричала что есть силы и тут же обмякла, потеряв сознание. Очнулась она у огня под кровом полуразрушенного монастыря. И медленно поднявшись, села на колени и полным боли взглядом уперлась в парня.
–Он умер, так?
–Лесин, твой отец первый ринулся в бой, но Орок убил его одним ударом булавы. Я.. Я не смог бы ему помочь, поэтому побежал в конюшню и выпустил всех лошадей, чтобы они не достались на ужин этим тварям.– Пастух молча обнял плачущую девушку и просидел с ней, пока она не уснула.
***
Утро выдалось на редкость лучистым и светлым. Оно будто отгоняло все печали, но залитые кровью улицы возвращали в реальный мир, полный несправедливости и жестокости.
–Лесиния, утром вернулись несколько лошадей. Я оседлал тебе одну. Оставаться здесь, мы не можем, но и пойти вместе , к сожалению тоже. Мне придется возвратиться в родной город и остаться там до лучшего времени. Родных у меня здесь не было, но я все тела предал огню в большом хлеву.
–Это хорошо. Ты молодец. Я бы не смогла. Он там был, верно? Спасибо.
Она переложила свиток в седельную сумку у села на тонконогого жеребца огненно-рыжей масти. Грива его была собрана в косы, как принято было в их поселении. Глубоко черные глаза внушали умиротворение и покой. Она чувствовала, как мерно вздымаются его бока и постепенно ее дыхание стало спокойным и мерным, а расстройство сменилось на апатию. Вскоре они подъехали к развилке и, тепло попрощавшись, расстались навсегда. Лесиния четко осознавала, что она осталась совсем одна в огромном и не познанном ею мире. Долгие ночи она проводила под светом лун и пыталась разгадать тайну свитка, но листы были абсолютно чистыми, словно новые. Еще девочкой, она достала его с полки и с расспросами пристала к монаху Эриллу, тот рассказывал о своем учиителе Настэ, что живет в Храме Ншисы богини просветления и учения. Разобравшись с картами и найдя путь по звездам девушка направилась строго на север и не сворачивая с тропы быстро приближалась к намеченной цели.