После замечания о сумме дополнительных капиталовложений в ремонт Бетт подняла на меня глаза и подмигнула.
Когда Крис тихонько выскользнул из парадной двери, я почувствовал, как нервы начали успокаиваться, а напряженные мышцы расслабляться.
Я куплю этот дом.
* * *
Два часа спустя выбыла еще одна пара претендентов, доведя общий коэффициент слабаков до пяти. В кладовой произошел какой-то «инцидент» с вилками. Я находился наверху в поисках комнаты для ночлега, когда это случилось, но услышал об этом позже за ужином.
Оставшиеся пятнадцать человек сидели за огромным обеденным столом и ели пиццу на заказ. Получение ее у входной двери стало той еще задачкой. Никто из нас не хотел переступать порог, чтобы принять коробки, а доставщик, окинув взглядом полуразрушенный особняк, решил, что не стоит заходить внутрь.
В результате получился комичный обмен на вытянутых руках.
— Итак, Дэвис, верно? — уточнила девушка, сидевшая рядом со мной, на несколько лет моложе, вероятно, лет двадцати пяти.
— Да. Дэвис Ярдли. А тебя как зовут? — вежливо поинтересовался я.
— Тина Каллахан, — ответила она, протягивая миниатюрную ручку для рукопожатия. — Я слышала, ты из Пайн-Холлоу. Это правда?
— Вырос здесь. Но переехал в Бостон учиться в колледже. После учебы управлял гостиницей «Виноградники Марты», — я внутренне поежился, понимая, что это прозвучало как хвастовство, хотя я имел в виду, только то, что не жил в Пайн-Холлоу уже много лет.
Мужчина, сидевший по другую сторону от Тины, чуть наклонился, выглянув из-за нее.
— Где именно в Бостоне ты учился?
Я хлопал глазами, слишком увлеченный тем, насколько он сексуален, чтобы понять, о чем меня спрашивают. Как я не заметил его раньше? Нас было всего двадцать, и среди нас такой парень? Бог мой. Одного его присутствия казалось достаточно, чтобы заставить кого угодно терпеть любые виды неудобств.
Мой дед назвал бы его крутым парнем. Несмотря на то, что выглядел он мне ровесником, сам был загорелым и мускулистым, явно не от занятий в спортзале, а от тяжелой работы, хоть и казался немного неотесанным. Что, по-моему, очень ему шло. Светло-голубые глаза сверкали из-под темных ресниц, а квадратный подбородок зарос темной щетиной.
Неожиданно для себя я задался вопросом, каково чувствовать эту щетину на внутренней стороне бедер.
— А? — переспросил я.
— Гарвард? МТИ? Тафтс? — уточнил он.
Я мотнул головой, скорее, чтобы прояснить ее, чем ответить отрицательно.
— А... нет. Бостонский Университет. А ты? — удалось ответить мне.
— Массачусетский в Бостоне, но не закончил, — произнес он слегка защищаясь.
— Мило. Рядом с водой, да?
Он пожал плечами и отвернулся, оставив меня с неприятным осадком внутри. Я заметил, как Тина пробежалась взглядом от меня до него и обратно.
— Дэвис, ты уже знаком с Райаном? — спросила она.
— Нет, — с теплой улыбкой ответил я, когда он снова посмотрел на меня. — Приятно познакомиться, Райан.
Кивнув, он снова сосредоточился на куске пиццы. Заметив, как напряглись его скулы, мне стало интересно, о чем он думает. Он как-то узнал, что я гей, и у него с этим проблемы или что-то в этом роде? А может, парень просто ненавидел выпускников Бостонского университета? Я почувствовал себя неловко, все внутренности скрутило узлом.
Внезапно Эбигейл Мэберли оказалась сидящей во главе стола. Как старшая из трех сестер, она по праву занимала это место еще с начала 19-го века, когда все трое были юны и свободны, будто вольные пташки. Никто из них не вышел замуж, а после смерти родителей они унаследовали гостиницу и превратили ее в дом для вечеринок. По слухам, это место больше походило на бордель, чем на настоящую гостиницу. Хотя не уверен, что это правда. Скорее, просто сплетни, появившиеся в результате того, что женщины в те времена посмели вести бизнес без «опеки мужчины, лучше подходившего для этой работы».
— Райан, — обратилась Эбби через весь стол. Никто из присутствующих, казалось, не заметил этого, кроме самого Райана.
Подняв голову, он посмотрел в ее сторону. Если не считать того, что она казалась слишком старой для участия в этой гонке за право обладать гостиницей, выглядела женщина почему-то так, словно жила в одно время с нами. На ней было простенькое белое платье из хлопка, слишком невзрачное, чтобы связать ее с какой-либо эпохой. Волосы лежали мягкими белыми волнами, а на щеках виднелся легкий намек на румянец.
— Да, мэм? — отозвался Райан.