А вас? отозвалась женщина.
Пенни зашлась от смеха.
У вас есть что-нибудь острое? обернувшись от стены, спросила девушка с таким видом, будто впервые видела Пенни, когда они с незнакомкой, переводя дыхание, появились на площадке. Пенни была немного задета.
У этой дамы есть все, что нам нужно, сказала она, приобняв женщину в пальто за плечи и подталкивая вперед, потому что та, сопротивляясь ее хватке, уже сделала пару шагов назад к пожарной лестнице. Но вдруг она выскользнула из объятий Пенни, быстро, как по команде, опустилась на корточки и начала пригоршнями высыпать монеты из пальто на ковер. Одной рукой, другой, раз, два, полные горсти мелочи. Потрясающее зрелище — золотые горы в одном месте в одно и то же время, подумала Пенни.
Женщина встряхнула пальто, пошарила в подкладке и выкинула последние монетки.
Тут есть и мои, сказала она.
Девушка разровняла кучу монет ногой. Ах, да, звонил телефон, сказала она.
Какой, мобильный? спросила Пенни.
Не знаю, сказала девушка. Там, в номере. Был один звонок.
Ясно, сказала Пенни. Звонок был высокий, пронзительный? С такой, ну, знаете, короткой мелодией?
Да хрен его знает, огрызнулась девушка. Потом встала и, вертя монетку в пальцах, подошла к стене.
Пенни призналась себе, что не в большом восторге от этой девчонки. Кстати, известно ли администрации отеля о поведении некоторых служащих? Она прошла к себе и не обнаружила новых сообщений на своем мобильном; на автоответчике гостиничного телефона тоже не было сигнала о сообщениях. Она достала бумажник из кармана пиджака, висевшего в шкафу, и увидела, что все ее кредитные и банковские карточки в сохранности. Убедившись, что чековая книжка на месте, в чемодане, Пенни осмотрела сам чемодан — не копался ли кто в ее вещах.
По ковру в коридоре были щедро разбросаны монеты, образовавшие причудливый узор.
Краска, проговорила женщина.
Девушка взглянула на Пенни и спросила, что она сказала?
Ох, проговорила Пенни. Неужели ни одна не годится? Она наклонилась и зачерпнула горсть медяшек. Вы все перебрали? Оказывается, есть монеты худые, а есть потолще, вы представляете?
Краска, повторила сидящая на полу женщина, помотав головой. Застряла.
Я не понимаю, что она бормочет, сказала девушка.
Эх, сказала Пенни. Неужели не открутим? Вот досада. После всех трудов.
Она вставила в шкив шурупа пенс. Если надавить с силой, тот входил в прорезь; но шуруп не поддавался. Она решила попробовать еще раз, ухватив монетку под другим углом. Безуспешно.
Все дело в краске, сказала она девушке. Сверху шурупы были закрашены и теперь не откручиваются.
Лицо девушки омрачилось; на смену злости пришла растерянность, затем полная безжизненность. Пенни должна была придумать выход из ситуации. Иначе все закончится, интрига останется незавершенной, и через минуту она будет биться у себя в номере над восстановлением идиотского файла; а наша Пенни не привыкла сдаваться. Ведь из этого выйдет отличная статья. Например, она могла бы из чистой любезности (при условии, что девушка ответит ей тем же) вернуться в номер и поискать в справочнике телефон круглосуточного супермаркета. Если ей повезет — а в этом не было сомнений, такие магазины имеются теперь повсюду, — она узнает, есть ли там в продаже инструменты. Если есть, она назовет номер своей кредитной карточки; нет, она может назвать номер кредитки для командировочных расходов и по возвращении получить возмещение на работе. Потом она могла бы позвонить в заказ такси, снова назвать номер кредитки и попросить привезти покупку вместе с чеком ей в отель. Если окажется, что в городе нет круглосуточных магазинов или что там нет инструментов, она могла бы попросить оператора службы заказа такси, чтобы кто-нибудь из таксистов привез к отелю свои отвертки, она уж не поскупится…
Есть!
Краска вокруг шурупа лопнула с легким треском; чуть подавшись вглубь по резьбе, шуруп повернулся; девушка, стоявшая сзади, напряглась, затаив дыхание, ахххх.
Потихоньку. Та-ак. Вот увидите, на что мы способны, сказала Пенни. Сердце у нее вдруг забилось от радости.
Ведь что ни говорите, а Пенни справилась. Той же монеткой она освободила от краски и провернула четыре верхних шурупа, ослабив их ряд настолько, что в образовавшуюся за панелью щель могла пролезть ладонь (не слишком большая). Тогда девушка с женщиной в пальто взялись за панель с двух сторон и дернули на себя. Девушка даже подпрыгнула. Треснул новый слой краски. Потом дерево. Трах! Панель оторвалась от стены, и обе женщины упали навзничь, а вокруг фонтаном разлетелись щепки. Из дыры вырвался затхлый воздух. Поднялся огромный клуб пыли и стал медленно оседать на ковер.
Пенни, женщина и девушка заглянули в отверстие.
Там же пусто, сказала Пенни.
Глубоко, сказала женщина в пальто. Она свесилась в пустоту, и от ее голоса шло слабое эхо. Боже, сказала она. Гулкое коои жееоблаком окутало три головы.
Девушка молчала.
Пенни закашлялась. В воздухе висела пыль. Она отступила назад и в ярком верхнем свете разглядела, что в стене зияет отверстие, черное, прямоугольное, которое раньше, должно быть, прикрывала картина, а может, там находился сейф, взломанный грабителями. У нее онемели подушечки на большом и указательном пальцах, они покраснели и саднили, а монетка, которой она поворачивала шуруп, оставила на них отметины; рисунок ясно отпечатался на коже. Пенни потерла пальцы друг о друга. Она чувствовала себя обманутой. На дверь ее номера, открытую в коридор, опиралась ободранная, изуродованная панель. Она помогла ее снять, и для чего? Чтобы лицезреть глубокую и совершенно пустую шахту.
Пенни сознавала, что пребывает в легком шоке. Она опустилась на ковер. Деревянные щепки и хлопья белой краски валялись среди разбросанных монет вперемешку с содержимым ее косметички; тени, карандаши для глаз, блеск для губ. Позади нее женщина в пальто, видимо, перебирала деньги; раздавался мелодичный звон монет. Пенни подняла кусочек белого дерева и крепко вжала его в палец, ожидая острой боли.
И ничего.
Ничто, или пустота, словно вертел пронизывающая отель, навевала жуть.
Что вы ожидали там увидеть? спросила она девушку. Изнутри к горлу медленно карабкалась паника. Зачем вас сюда послали?
Девушка водила рукой по краю дыры там, где заканчивалась стена и начиналась пустота. В тех местах, где шурупы еще удерживали обломки панели, наружу выдавались большие зазубренные куски дерева. Торча словно белые зубы в зияющей пасти. С головой перегнувшись через край, девушка заглянула в эту пасть, и, испугавшись, что она может упасть, Пенни чуть было не схватила ее за щиколотки; но как раз когда она собралась податься вперед, юная психопатка выпрямилась, пересекла коридор и подняла горсть монет. Потом она стала бросать, точнее, ронять их одну за одной в отверстие. Монеты неслышно исчезали во мраке.
У вас есть часы? спросила девушка. Она переводила взгляд с Пенни на женщину и обратно.
Увы, сказала Пенни. Я из тех недотеп, которые просто не в состоянии ладить с часами, не смейтесь, это правда. Стоит часам оказаться у меня на руке или какое-то время просто побыть рядом — скажем, в кармане или в сумке, — и скоро электронные цифры начинают скакать как ненормальные, мигая в бешеном ритме. Наверное, сгорает микросхема или я не знаю, что там у них внутри. А обычные, механические часы, даже если они у других шли как обычно, у меня на руке бастуют, я помню, одни так немилосердно спешили, что я успевала прожить полдня, при том что остальные люди — минут десять-пятнадцать. А некоторые часы у меня, наоборот, начинали отставать и наконец ломались, стоп и все, больше никогда не заводились — как в детской песенке, только я-то, в отличие от старика из песни, не старуха и, как видите, жива-здорова. Ну, знаете, известная песенка, «У дедушки нашего были часы» [33], пояснила Пенни.
Слова лились из нее водопадом. Она говорила без остановки. Так ей удалось подавить панику. Девушка терпеливо дождалась конца ее речи и повернулась к женщине в пальто.
А у вас есть часы? спросила она.
Женщина помотала головой.
Пенни словно не существовало. И тут она вспомнила. У меня в номере есть часы, сказала она. Но почему-то в ванной. Интересно, почему в вашем отеле часы ставят в ванную, а? спросила она девушку. Наверное, чтобы постоялец, находясь в ванной, вовремя освободил номер? Но, когда человек принимает душ или ванну, часы ведь запотевают от пара, верно? Я хочу сказать, циферблат не видно. Так что все равно не поймешь, сколько времени. Впрочем, вы, вероятно, протираете их средством против пара.
33
Самая популярная песня американского фолк-исполнителя Генри Уорка, написанная в 1876 г., о любимых часах старика, которые встали в день его смерти.