— Милая девушка, я вижу, вы пьете «Маргариту». Оцените и скажите — умеют ли ее здесь готовить?
— Мне нравится, — сказала Настя, с любопытством глядя на элегантного брюнета.
— Лучшей характеристики и не требуется. Вероятно, вам уже много раз говорили, что вы великолепно сложены. Никогда не думали о карьере танцовщицы?
— Нет, — ответила Настя удивленно. — А что, можете устроить?
Брюнет чуть прищурил черные, пронзительные глаза.
— Меня зовут Альберт. Альберт Алмазов.
— Настя, — представилась Настя.
— Очень приятно.
Алмазов сунул в рот черную сигарету. Он щелкнул пальцами, и откуда ни возьмись в руке у него появилась горящая зажигалка.
— Круто! — оценила Настя. — Вы что, фокусник?
Брюнет улыбнулся и покачал головой:
— Нет. Я продюсер. Продюсирую танцевальное шоу в Санкт-Петербурге. «Синее пламя» — слышали?
Настя мотнула головой:
— Нет.
— Сразу видно, что вы не из Санкт-Петербурга. Кстати, вы надолго сюда?
Настя пожала плечами:
— Не знаю. Пока матери не надоест.
— Значит, вы здесь с матерью. — Брюнет выпустил уголком рта бледно-голубую струйку дыма. — Надо полагать, она такая же красивая, как и вы?
Настя насмешливо прищурилась.
— Моя мама политик. А политики не бывают красивыми.
— Вот как? Какими же бывают политики?
— Солидными, властными, умными. В крайнем случае — обаятельными. Но красивыми им быть нельзя.
— Позвольте узнать — почему?
— Потому что красивого политика никто не воспримет всерьез.
Алмазов обдумал слова Насти и улыбнулся.
— В ваших словах большая доля истины, — сказал он. — Знаете, что по этому поводу сказал один японский мудрец? Он сказал: «Красивая женщина — это как коробок спичек. Относиться к нему серьезно — смешно, несерьезно — опасно».
Настя подумала, что бы это могло значить, но ничего не надумала.
— А вы сюда надолго? — спросила она.
Альберт пожал плечами:
— Еще не знаю. У меня в Питере много незаконченных дел. Но думаю, что пару дней отдохну. И гори все дела синим пламенем! — Алмазов улыбнулся, подхватил с пола сумку и весело подмигнул девушке. — Приятно было познакомиться, Настя. Еще увидимся.
Бросив сумку в номере, Альберт вышел прогуляться. Небо было затянуто белыми облаками, из-за которых желтым веером пробивались лучи солнца.
Порыв холодного ветра заставил Альберта поднять воротник пиджака. Прогуливаясь вдоль полосы прибоя, он глубоко задумался — было о чем. Весь последний год Альберт вел столь же раскованный, сколь и рискованный образ жизни. В начале прошлой осени ему крупно повезло в рулетку. Поставив три раза подряд на «зеро», он выиграл больше сорока тысяч долларов.
Сумма приличная, но Альберту ее хватило лишь на полгода. Первый месяц после выигрыша он помнил плохо. Воспоминания окутал густой алкогольный туман, из которого выныривали то смеющиеся физиономии приятелей, то голые тела многочисленных женщин, имен их Альберт не знал и счет им не вел.
Женщины в Питере, женщины в Праге, женщины в Париже… Сильно поиздержавшись, Альберт пытался исправить ситуацию игрой в карты. Но везение оставило его. После нескольких мелких проигрышей и таких же мелких выигрышей Альберт почувствовал страшную усталость. Стоя перед зеркалом в дешевом номере провинциального отеля, он сказал себе:
— Мужчина, вам уже не двадцать. И даже не тридцать. Скоро у вас поседеют волосы в таком месте, о котором неприлично упоминать в обществе. Пора прекратить беготню и взяться за ум.
В тот день Альберт решил, что больше не станет размениваться на мелочи, а будет ждать настоящего, крупного дела. Дела, которое раз и навсегда решит все его проблемы. И вскоре такое подвернулось.
Погруженный в свои мысли, Альберт не заметил, как небо потемнело. Набежавшие тучи принесли на побережье ранние сумерки. Прогуливаясь, Альберт отошел от отеля километра на два. Берег стал каменистым и почти неприступным. В сочетании с пасмурным небом и холодным ветром картина получалась довольно мрачная.
Альберт остановился и взглянул на море. Волнение усиливалось, и Альберт подумал, что скоро начнется шторм. В шторме не было ничего хорошего. В пасмурную погоду все постояльцы, вместо того чтобы валяться в шезлонгах на берегу моря или вдыхать в парке аромат тропических растений, будут торчать в отеле.
Альберт вздохнул и поежился от холодного ветра. Затем перевел взгляд на белую башню маяка. Альберту показалось, что он разглядел мелькнувшую человеческую фигурку на самой вершине. Впрочем, ерунда. Маяк старый, заброшенный, тот, кто рискнет забраться наверх, наверняка сломает себе шею.