– Все верно, – вздохнула девушка, – но природа эльфов такова, что они никогда не перестанут считать себя народом, избранным Первородными. Самой лучшей расой из всех существующих. Остальные для них – чужаки.
– И ты смирилась с таким отношением?! – негодовал Кирилл.
– Таково моё предназначение, – Сулатру освободила руку, сняла с головы венок, положила на край тропинки:
– Помоги ему, – обратилась к Чародею, – примени магию, которой воспользовался сегодня днём в оранжерее.
Кирилл присел на корточки рядом с венком.
Он представил, как одинокая немного грустная девушка стоит в центре круга, образованного высокими деревьями, усыпан6ыми огромными цветущими розами. Магия, перетекающая в венок из его пальцев, была тихой и печальной.
Это была магия благодарности и прощания с другом.
– Помоги мне выбраться, – Кирилл открыл глаза, услышав шепот Сулатру, – и бежим отсюда! Иначе, генетик точно уговорит или принудит тебя остаться в мире светлых эльфов!
Чародей развел в стороны стволы розовых деревьев, оказавшиеся на удивление гибкими, помог Светлому Магу выбраться из образовавшегося круга, и они медленно направились в сторону домика, в котором жила Сулатру, а теперь и он, Чернокнижник.
Глава третья
Дни, проведенные в мире светлых эльфов, были не похожи один на другой. Сулатру старалась не давать Кириллу скучать. Экскурсии по лабораториям, по полям, садам и плантациям, где адаптировали к задуманным условиям разработки главного генетика, сменяли одна другую. Но при этом Чернокнижника не покидало ощущение, что он что-то упускает. Что Светлый Маг о чем-то не договаривает. Что такой хороший, добрый, направленный на создания блага для всех, чуть ли не идеальный мир, хранит свою постыдную тайну, упоминать о которой не принято даже между соплеменниками.
Не единожды Чародей становился свидетелем того, что Светлый Маг, неловко улыбнувшись ему и оставив наедине с каким-то эльфом, продолжавшим начатое объяснение или рассказ, словно вопреки своему желанию, отходила в сторону и исчезала в образовавшейся вокруг неё лёгкой дымке.
Отсутствие длилось недолго, и вскоре девушка, все так же смущенно улыбающаяся, возникала невдалеке и спешила к Чернокнижнику.
Понимая, что Сулатру вряд ли немедленно удовлетворит его любопытство, он не спешил с расспросами. Если бы хотела, давно поставила бы в известность. Или – если бы могла?
«Ну что же, – думал Кирилл, – даже на солнце есть пятна, а что уж говорить об иных, будь то люди, боги или эльфы? Коль скоро то, что так усиленно скрывают обитатели светлого мира, коснётся непосредственно меня, надеюсь, что Светлый Маг не станет скрытничать, а поставит в известность. Ну а пока, нужно знакомиться с удивительным миром, в который я вряд ли попаду вновь».
– Ты загрустил, – констатировала очевидное Сулатру, – тоскуешь по своей возлюбленной?
– И тоскую и волнуюсь, – Кирилл не считал нужным ни притворяться, ни лгать.
– Расскажи, что вызывает волнение? – Светлый Маг остановилась у зарослей оливковых деревьев, сорвала плод величиной в сливу, надкусила, – слишком вязкий и недостаточно сахарозы, – отбросила ягоду в сторону, смутилась, – я слушаю тебя, поведай мне свои печали.
Кирилл усмехнулся краешком рта, совсем незаметно. Он понимал, что с его появлением в вотчине светлых эльфов их жизнь не изменилась. И останется такой же когда они с Принцессой отправятся в подземелья дроу. Значит, нет ничего удивительного в том, что сразу же на следующий после бала день все вернулись к работе. Словно в один вечер смирились с тем, чему суждено произойти.
Приняли к сведению речь короля и уже вычеркнули его старшую дочь из своей жизни, повозмущавшись на балу для соблюдения приличий.
– Девушка, – пробормотал Чародей, – эльфийка. Принцесса. Конечно, она очень целеустремленная, знает, чего хочет и как этого добиться. И, я не сомневаюсь, что сумеет осуществить задуманное. И вот тут у меня возникают вопросы: так ли нужен светлым и тёмным этот воссоединённый мир? Каждая из ветвей расы заняла свою нишу. Каждая считает себя совершенной и высшей. Не окажется ли Принцесса, что называется, между двух огней? Когда тёмные начинаний не примут, а светлые отвергнут плоды трудов её?
– Так ты беспокоишься не о Реджине, а о нашей Принцессе?! – удивилась Светлый Маг.
– Да, – кивнул, – и о ней тоже. Что в этом такого?
– Ты не должен думать ни о ком, кроме себя, – бормотала Сулатру, – Тьме не свойственен альтруизм. Тьма эгоистична! Баланс сил в тебе обязан оставаться неизменным, склоненным в сторону Тьмы!