– Не очень-то и весёлая жизнь у вашей королевы, – пробормотала Снежана, – я не удивляюсь её желанию сбежать туда, где есть хоть какое-то разнообразие.
– Да, вы в чем-то правы, Королева, – пролепетала Розочка, – но никто не вправе пренебрегать своим обязанностями.
– То-то я смотрю, что вы совсем не перебегаете, – усмехнулась Снежана.
– Но ведь мы не Богини, – смутилась Раечка.
– А разве ваша королева Богиня? – удивилась Снежана.
– Нет, – засомневалась Риточка,– но она дочь Богини! И еще неизвестно, кто был её отец!
– В общем, я поняла, – усмехнулась Снежана, – этот трах с неизвестным кем-то внес сумятицу в мир Нави. И, думаю, не только в него!
Русалки молчали, не желая развивать столь пикантную и щепетливую тему.
Снежана снова посмотрела в окно и удивилась, увидев, что день если и не закончился, то уже близится к завершению.
– Как странно, – прошептала девушка, – я уже двое суток в этом отеле, а мне совершенно не хочется есть.
– Ваша пища – лёд в бокале с напитком, Королева, – внесла ясность Розочка.
– Лёд так лёд, – согласилась Снежана, – теперь мне понятно, отчего у королевы такая изящная фигура, На лёдике особо не разжиреешь.
Русалки молчали, словно ожидая очередных вопросов. Но Снежана не имела понятия, о чем спрашивать дальше! Точнее, вопросов была тьма! Но все он были сумбурными, не сформированными, и не предполагали ясных и четких ответов. А потому, решив отложить дальнейшую беседу на потом, Снежана, глядя в окно, за которым сгущались сумерки, полюбопытствовала, как ей показалось, на нейтральную тему:
– А кода я смогу увидеть Мару? Мать Королевы?
Русалки вздрогнули, словно их обдало порывом ледяного ветра, вскочили со своих мест, метнулись к стене, вытянулись в струнку:
– Думаю, что прямо сейчас, – прошептала, запинаясь, Римма.
Глава восьмая
– Убирайтесь, паршивки! – в номер Снежаны, не утруждая себя стуком и ожиданием разрешения войти, вихрем влетела растрёпанная женщина средних лет.
Горничные-русалки, что-то испуганно пискнув, спрятались за спиной вскочившей с места Снежаны.
– Кто вы? – спросила девушка, – и почему позволяете себе отдавать приказы моим служанкам?!
– Да неужто не догадалась, самозванка?! – расхохоталась женщина, – или ждала еще кого-то? Кто придёт и защитит тебя от моего гнева?!
– Ага, – усмехнулась Снежана, – думаю, что ты и есть грозная Мара?
– Как смеешь мне тыкать, ничтожество? – взвыла женщина.
– Отвечаю взаимностью! – не уступила в наглости гостье Снежана.
– Я – Мара! – взвыла недовольная гостья, – Богиня смерти, зимы и ночи! А ты кто такая, что позволяешь себе разговаривать со мною в непозволительном тоне?!
– Я так и подумала, – усмехнулась Снежана, – так вот ты какая, маменька!
– Я не мать тебе! – гостья и не собиралась успокаиваться и говорить на приемлемой громкости, – ты ничтожное порождение Яви, а не моя дочь!
Горничные-русалки с испугом смотрели в окно, за которым выл и кружил позёмку буран, трещали и обламывались стволы и ветви деревьев. Римма легонько коснулась локтя Снежаны:
– Успокойтесь, Королева. Не дайте Маре уничтожить все вокруг! Не дайте ей погубить природу! Не идите у неё на поводу!
Снежана, проследив за взглядом Риммы, увидела, что еще немного и от ураганного ветра начнут вылетать окна отеля. Девушка, постаравшись взять себя в руки, глубоко вдохнула носом, задержала дыхание на десять секунд, и медленно выдохнула через рот, сопроводив всю процедуру медленным «оммм», как учили на занятиях йогой.
Ветер перестал яростно бросать горсти льда в окна. Деревья уже не раскачивались и не изгибались до земли. Казалось, что непредвиденное светопреставление пошло на убыль.
– Быстро же ты освоилась, самозванка! – Мара перевела брызжущий злобой взгляд на горничных, – вы научили? Отвечайте!
– Нет, госпожа, – русалки замотали головами, отрицая всякую причастность к умениям Снежаны.
– Оставь девушек в покое, – устало вздохнула Снежана, – кем бы ты меня не считала, но ни самозванкой, ни ничтожеством я уж точно не являюсь!
Девушка обернулась к горничным:
– На сегодня можете быть свободны! А мы с Марой поговорим наедине, – Снежана усмехнулась, – по-родственному, так сказать, – вновь взглянула на Мару, – верно я говорю, маменька?
Не дожидаясь пока между Марой и Снежаной вновь вспыхнет борьба взглядов и война слов, русалки опрометью бросились вон из номера.