Зимой, которая в этих местах всегда свирепствовала неожиданными низкими температурами, метелями и буранами, ожоговый центр был переполнен. Сюда доставляли пострадавших со всех концов немаленькой области. К счастью, клинику снабдили не только современным зданием, но и хорошей аппаратурой, позволяющей следить за состоянием больных в любой степени обморожения.
Припарковав свой джип на стоянке у входа в клинику, Кирилл, легко взбежав по расчищенным и совершенно не скользящим под ногами ступеням, остановился у автоматической двери, которая тут же любезно раздвинула перед ним створки.
Первый этаж клиники был оформлен в полном соответствии с мировыми стандартами. Никаких полукруглых окошек регистратуры, заглянуть в которые можно только приняв позу «бегущего египтянина»! Никаких дам преклонного возраста, прячущих нагруженные белоснежными колпаками головы за окошками, и отвечающими посетителю голосами полными вселенской тоски. Да и то, если ответят! А ведь могут ткнуть в вывеску: приёмные часы «от сель до сель»! И считать на этом разговор законченным!
За изогнутой стойкой у левой стены холла, сверкали белозубыми улыбками, спорящими с белизной халатиков и крохотных шапочек, державшихся на головах непонятно каким чудом, три молоденьких медсестрички, одна из которых, едва завидев Кирилла , выпорхнула из своего убежища и устремилась к нему.
– Мы рады видеть вас в нашем ожоговом центре! – девица оттарабанила заученную фразу, не переставая растягивать губы в бездумной улыбке.
– Не завидую вашим пациентам, если они, едва прибыв в ваш центр, слышат подобное приветствие, – усмехнулся Кирилл.
Медсестричка дважды хлопнула густонакрашеными ресницами и замерла, приоткрыв рот. То, что мужчина чем-то недоволен – она поняла сразу! Но вот чем?! Ведь она все делает, как было велено! И так старалась, чтобы получить это место! Вот нажалуется этот тип главврачу, и считай, что даром раздвигала ножки с такой старательностью!
Медсестричка все еще пребывала в прострации, когда кто-то хлопнул Кирилла по плечу:
– Кирюха! Дружище! Каким судьбами?! Ты ведь, вроде завязал с медициной? В бизнесмены подался? Или проведать кого приехал?
Кирилл обернулся.
Перед ним стоял полноватый мужчина в дорогом кашемировом пальто с бобровым воротником и такой же меховой шапке. Пришлось изрядно поднапрячь память, чтобы опознать в этом импозантном мужчине средних лет бывшего сокурсника.
– Привет, Владик! – наконец-то подсказала услужливая память имя собеседника.
– Но-но! – в холле клиники зазвучал раскатистый смешок, – Владик был да сплыл! Теперь перед тобой главврач этого чуда медицины Владислав Георгиевич!
– В принципе, по виду ты вполне соответствуешь занимаемой должности, – ответил улыбкой на улыбку Кирилл, – вон какой вальяжный! Да и раскормился слегонца. Я тебя едва узнал. Но какое открытие в своей области ты, давний сокурсник, умудрился совершить, чтобы стать главврачом в наши с тобой малые тридцать пять?
– Зато ты как был жердью худющей, так и остался, – оскорбился Владик, но тут же вновь вернул себе хорошее настроение, – пошли в мой кабинет! Пообщаемся, коньячку накатим. Расскажешь, как ты, и какими судьбами тебя занесло в мою клинику.
Глава десятая
Снежана проснулась, когда за окном уже давно настал новый день.
И обомлела от удивления.
Казалось, что в одну ночь её непонятно как переселили в совершенно другое помещение.
Нет, она, конечно, понимала, что вот это все по-прежнему есть спальня. Но какая!
Вместо огромной стариной кровати на постаменте. Вместо туалетного столика на гнутых ножках. Вместо толстомясого пуфика. Вместо зеркала в серебряной оправе. Вместо всего вот этого, словно собранного в непонятное время и в разных краях, Снежану окружал изысканный спальный гарнитур, созданный специально для женского удобства и словно сошедший с картинки в глянцевом журнале.
Низкая, но очень удобная кровать с ортопедическим матрасом, обтянутым шелковой простыней, прямоугольные подушки, набитые гипоалергеным волокном, тонкое и лёгкое, но необыкновенно тёплое одеяло, радовали тело и взор владелицы.
Спальное ложе не торчало посередине комнаты, как накануне, не пряталось в складках балдахина, а давало возможность осмотреться, не вставая с постели, и было сдвинуто к противоположной от окна стене.
В огромном во всю стену окне было видно не только небо и ветви какого-то дерева, но и кусочек то ли леса, то ли парка.
Шкаф-куппе ослепил девушку блеском зеркал, отражавших комнату и визуально делавших её в два раза больше.