– Да с меня лыжник еще тот, – усмехнулся Кирилл, упаковывая сумку перед выездом.
Возвращаться в отель Зальцбурга он не собирался. Недельки в горах будет вполне достаточно, чтобы отдохнуть перед трудовыми буднями.
– Это не страшно, – успокоил нового друга Манфред, – в Зёльдене собирается публика весьма разношерстная. Особенно дамы, – австрияк ухмыльнулся, – уж они-то точно едут вовсе не для того, чтобы подставлять очаровательные мордашки яркому солнцу, и натирать изящные ножки лыжными ботинками.
Кирилл предложил арендовать автомобиль. Он любил и умел водить машину, чувствовал себя за рулём вполне комфортно, но Манфред отговорил его. Авто в горах им ни к чему, так зачем же понапрасну тратить деньги? Кирилл не в первый раз отметил немецкую бережливость и рачительность. Он, правда, мог позволить себе прокатиться каких-то девяносто километров с комфортом, но посчитал правильным не выпячивать не свою состоятельность, не своё расточительство. А потому, в Зёльден друзья отправились на автобусе.
Едва автобус выехал из Зальцбурга, как повалил снег.
Кирилл, не желая огорчать нового друга моментально испортившимся настроением, молча смотрел в окно на мелькающие пейзажи, едва видимые за сплошной пеленой снега.
Впрочем, Манфред почувствовал перемену настроения совсем недавно весело рассказывавшего о последней новогодней вечеринке мужчины.
– Не переживай, – австрияк улыбнулся, – если сегодня идёт снег, значит вся следующая неделя будет солнечной! Так что нам повезло. Устроимся в отеле и пойдём в бар! Там сможем познакомиться с собравшейся публикой. Чтобы завтра было с кем поболтать в очереди у подъемника.
– Как скажешь, – пожал плечами Кирилл и снова уставился в окно. Он не мог даже представить, что снегопад прекратится так же внезапно, как и начался. В его краях если уж начиналась метель, то это надолго. Минимум, на несколько дней.
***
Двухместный номер пах смолой хвойников и свежестью. Словно в нем только что положили постельное бельё, высушенное на морозе.
Снегопад и не думал прекращаться, а потому друзья, успевшие к этому времени проголодаться, отправились в ресторан, расположенный на первом этаже отеля.
Конечно, Кирилл знал, что этот горнолыжный курорт пользуется популярностью у соотечественников, но чтобы настолько?! Английская и немецкая речь была щедро разбавлена русской, тем боле, что россияне и не собирались «приглушать громкость», а разговаривали так, словно кроме них в ресторане никого не было.
Метрдотель, в одно мгновение оказавшийся рядом с вновь прибывшими посетителями, усадил мужчин за шестиместный столик, где томно ковыряли вилками салатик и потягивали белое вино четыре молодых и вполне привлекательных девушки.
Манфред, прекрасно говорящий на русском языке, обратился к Кириллу по-немецки, незаметно подмигнув при этом. Кирилл сразу сообразил, какую игру затеял австрияк, и, усмехнувшись, тоже перешел на немецкий.
– Смазливые «фрицы» – обратилась на русском языке одна из девушек к сидевшей рядом подруге.
– Угу, – откликнулась подружка, – и, судя по прикиду – не бедные.
– Кто будет обрабатывать? – поинтересовалась третья подруга.
– У меня вечером встреча с одним «янки», – сразу отказалась от заманчивого предложения четвёртая, – так что можете разбирать.
– Я тоже занята, – с сожалением ответила четвёртая, – там правда вариант голимый, но нужно дожать моего «лягушатника» для очистки совести.
Содержательный диалог прервал подошедший к столику официант.
Манфред сделал заказ для себя и Кирилла, посмотрел на подруг:
– Могу ли я заказать для фрау белого вина?
«Фрау» согласно закивали и стали благодарить на ломаном немецком.
Через час, покончив с обедом, Кирилл и Манфред перебрались с двумя подружками в бар. А две другие как-то незаметно растворились в пространстве.
Кирилл видел, что и Манфред и девушки уже изрядно пьяны. Его же, обладателя отличного метаболизма, алкоголь никогда не брал, а потому, когда Манфред шепнул ему на ухо, что ненадолго удалится с «прекрасной фрау», сразу понял, куда, зачем, и на какое примерно время собрался отправиться новый друг. Для девицы, все откровеннее льнувшей к Кириллу, намерения парочки тоже не остались секретом.
Кириллу уже надоело и слушать ломаную немецкую речь, и терпеть прижимавшуюся к нему девушку, и он, допив остатки рома, предпочтение которому отдавал перед всеми спиртными напитками, повернулся лицом к соседке по барной стойке: