Он ни разу не просил убрать в его номере, вешая табличку "не беспокоить", когда уходил куда-нибудь на весь день. Равена полагала, что он это делает, чтобы лишний раз не утруждать горничных. Какой милашка. И, естественно, девушка не знала, что у него течет бочок унитаза, пока сегодня он, смущаясь, не рассказал об этом портье.
Сейчас они вместе с Гектором стояли в туалете его номера, оценивая силу ущерба. Зная, что коридорный "универсал" не произнесет ни слова, Равена ответила за него:
— Сейчас наш мастер все отремонтирует, а я после уберу ваш номер, — сказала она, обращаясь к Торквилу. — А вы пока погуляйте где-нибудь. Сходите на озеро или поднимитесь на ближайшие холмы.
Полутигр смущенно улыбнулся.
— Равена, — услышала девушка позади себя, и в открытую дверь номера вошла Джеки, — не могла бы подменить меня на кухне. Бетина посылает меня в город… на Кирби.
Равена закатила глаза. Чем опять бедняжка провинилась перед хозяйкой? У Джеки только стала проходить аллергия, но "леопардовые" пятнышки все ещё были видны на бледной коже девушки.
Джеки не спеша вошла в комнату, но, увидев там постояльца, покраснела и стыдливо потупилась.
— Простите, что помешала, — промямлила она.
Равена перевела взгляд на Торквила и заметила, как тот изумленно смотрит на вторую горничную. Джеки подняла глаза, и хвост Торквила, до этого вяло болтавшийся в районе пола, вдруг встал торчком. В глазах Джеки появилось что-то странное, она робко улыбнулась, и проворный хвост напрягся и практически встал колом. Хм… как интересно.
— Все хорошо. — Равена кивнула подруге. — Я подменю тебя.
Девушка благодарна улыбнулась.
— А это наш постоялец из Теофила, господин Торквил, — представила Равена его своей подруге.
Горничная присела, а Торквил окинул ее взглядом с ног до головы, отчего хвост стал увеличиваться в размере. Это очень напоминало Равене одну деталь… реакцию мужчины на понравившуюся женщину, правда, в этом случае в качестве показателя был не хвост, а…
— Я не услышал вашего имени? — обратился Торквил к смущенной девушке, которая в этот момент стала совсем пунцовой.
— Я… эээ… Джеки, — ответила она и тут же снова потупилась.
Хвост Торквила настолько распух, что напоминал бобровый. Равена медленно переводила взгляд с подруги на гостя и обратно.
— Я услышал, что вы собираетесь в город, — произнес мужчина.
Джеки кивнула, не поднимая головы.
— За покупками.
— Здорово. А я тоже собирался посетить столицу. Никогда там не был. Может, составите мне компанию?
Девушка так сильно покраснела, что ее пятнышки на лице стали почти невидимыми. Она снова кивнула, и Торквил расплылся в радостной улыбке.
— Вот и хорошо, вот и здорово.
Он стал хаотично двигаться по комнате, словно не мог сдержать свои эмоции, стоя на одном месте.
— Я побегу, заведу машину и буду ждать вас у ворот отеля, а вы пока приготовьтесь к поездке. И можете не торопиться, такую девушку, как вы я готов ждать вечно… то есть я хотел сказать, что у меня полно времени… и мне совсем нечем заняться… вот…
Джеки закусила губу, развернулась и молча направилась к двери. Торквил засеменил за ней. Равена скрестила руки на груди и весело улыбнулась.
— Надо же, — протянула она, — леопарденок и тигренок — какая прелесть.
Девушка повернулась к Гектору, что бы разделить с ним свое веселье, но тот, как всегда, ни на что не обращал внимания, а, склонившись над бачком унитаза, проверял его работу.
Глава 6
Я не из тех, кто мечтает вернуться на лоно природы;
я из тех, кто мечтает вернуться в лоно отеля.
Фран Лебовиц
Опасно ехать в лес… ночью… в багажнике…
Для Равены это был самый страшный момент, который она пережила в своей жизни. Пережила! Тогда она не была уверена, что вернется домой живой после этой поездки.
Что испытывает человек, находясь на самом краю? Вся жизнь пролетает перед глазами? Жалеет, что не совершил, не успел совершить так много? Нет! Он испытывает лютый, проникновенный злой страх, парализовывающий конечности, лишающий голоса и зрения, холодящий сердце.
Если бы все происходило быстро, наверное, было легче. Но, когда перед кончиной, тебе дают время, словно глумясь и издеваясь, показывая свою бесконечную власть над тобой, становится только хуже. Ты осознаешь все происходящее, ты понимаешь, что будет дальше, но не можешь что-либо изменить.
У Равены слезы застыли на глазах в течение этой бесконечной дороги. Она не могла кричать, звать на помощь, так как ее руки, ноги и рот были крепко связаны. Не могла выбраться из багажника и сбежать, так как машина, в которой ее везли, ехала на большой скорости. И даже если бы ей удалось получить хоть глоток свободы, ее тут же вернули, и все повторилось сначала.